Члены Тевтонского Ордена-2. Братья-священники.

2. Братья-священники: Госпитальеры и Тамплиеры первоначально не имели братьев-клириков. Вскоре они столкнулись с большими проблемами, поскольку должны были предоставлять духовную опеку больным и раненым и совершать таинства над странниками. Поэтому они обеспокоились предоставлением им дозволения иметь братьев-священников. Папа предоставил такое разрешение иоаннитам в 1154 году, тамплиерам в 1162 году.

Тевтонский Орден имел в своем составе клириков с самого начала, так как он был, как известно, основан как братство и руководим капелланом Конрадом. Его первые наследники на этом посту были тоже клириками. То, что они составляли немалую часть братства, подтверждается тем фактом, что оно уже в 1197 году могло принять госпиталь в Барлетте и монастырь Св. Троицы в Палермо. Братья-клирики немного позже объявятся также и в Бурценланде.

Окончательное формальное подтверждение права принимать в Орден клириков последовало только в уже упомянутой ранее булле от 15 января 1220. Бессловесное же фактическое разрешение Рим дал еще буллами от февраля 1196 и февраля 1199. Первая подтверждала, что Тевтонский Орден в том виде, как он существовал в 1196, был взят под защиту Святого Престола, булла 1199 подтверждала действенность для Ордена правил тамплиеров и госпитальеров. Поскольку эти ордена предусматривали братьев-священников своими правилами, Тевтонский Орден мог с полным правом применять соответствующие постановления. Формальное же признание права принимать клириков, было, как уже сказано, впервые получено только в булле 1220.

Папа принимал ее вовсе не за тем, чтобы разрешить данный вопрос юридически, а для урегулирования положения клириков в Тевтонском Ордене. Она полностью изменяла его с этого момента, особенно по сравнению с временами до 1198: Клирики должны были состоять под властью гохмейстера и капитула, с исключением любой другой власти, и они должны были иметь в пределах ордена только те права, которые предоставят им магистр и капитул. Когда папа дальше определяет, что клирики должны в еде и питье быть полностью равны другим братьям, это означает – никаких особых предпочтений для братьев-священников.

Тевтонский орден, как говорилось, отодвинул братьев-священников от высших должностей ордена еще до этого момента. Но сам он прекрасно понимал необходимость поддержания авторитета священников. Так, было установлено: „Священников и братьев-клириков должно уважать и обеспечивать необходимым вперед прочих, как этого требуют святость их сана, честь ордена и усердие в вере и орденской дисциплине."

Ради уважения духовного сословия также устанавливалось, что братья-клирики не должны были подвергаться дисциплинарным наказаниям публично, а принимали бы их исключительно втайне.
Условия принятия не устанавливают для клириков никаких других требований, кроме касающегося всех братьев: они не должны быть в собственности господина. Следовательно, не было нужно ни немецкое, ни благородное происхождение. Принимались также клирики, которые еще не получили посвящения в сан.

Братьям-священникам вменялось в обязанности буллой 1220 проведение обрядов, совершение таинств и духовное обслуживание собратьев. Приобретя в большом количестве приходские и прочие церкви, орден стремился занять их своими братьями. Булла от 22 мая 1237 удовлетворяла это его желание, и определяла, что орден может назначать в свои собственные и в церкви, находящиеся под его покровительством, орденских братьев, и епископ должен утверждать их, если они подходят. Это право, ограничивающее епископскую свободу назначения, встретило ожесточенное сопротивление, и должно было предписываться епископам папой снова и снова. Это означало расширение поля деятельности ордена и возможность учреждать новые дома, в особенности такие, которые состояли только из братьев-священников и имели комтуром священника.

Кроме духовной помощи и обрядов вменялись в обязанность клирикам заботы об искусстве и науке, и, вследствие этого, обучение собратьев, особенно в духовных областях. Наряду с этим они должны были учить студентов, находившихся во многих домах ордена, и исполнять трудоемкую работу переписывания книг, необходимых или полезных для общин ордена, а также выполнять канцелярскую службу самых различных градаций. В коммендах, почти целиком построенных на исполнении церковных обязанностей, богослужение и духовная помощь часто предъявляли к братьям-священникам большие требования: духовное окормление в средневековье было сконцентрировано в немногих больших приходах, из которых совершались многочасовые переходы, чтобы совершать богослужения в причтенных церквях, посещать больных и так далее. Эта централизация духовной службы была хорошим средством поддержания порядка, оставляя братьев-священников частью большей общности и не позволяя отучиться от орденской дисциплины.

Петр Дуйсбургский о первом восстании пруссов-2.

50. О СРАЖЕНИИ НА КОРАБЛЯХ

Магистр брат Поппо, радеющий о спасении правоверных, послал брата Конрада по прозвищу Бремер со многими оруженосцами, чтобы он повел три корабля, груженных провизией, в Эльбинг; когда он подошел к Зантиру, то обнаружил, что Святополк и многие из его людей ожидают с 20 кораблями. Когда брат Конрад увидел их, то, не испугавшись, как трус, но как храбрец, уповающий на Господа, тогда как корабли его быстро неслись на веслах мужества, стремительно и мощным ударом обрушился на них, так что многие из кораблей князя были потоплены, прочие — разбиты. Вот почему враги, видя их рядом, подошли с берега, бросая камни. Брату Конраду они выбили зуб, а многих других ранили, прочие прибыли в Эльбинг невредимыми.



51. СНОВА О ТОМ ЖЕ

Братья из Эльбинга, которые мучительно долго ожидали прибытия этих кораблей, узнав о состоянии земли Кульмской, в свою очередь отправили корабли со своими гонцами. А когда они проходили близ замка Швец, Святополк со многими оруженосцами и 10 кораблями снова напал на них. А вождь упомянутого князя напал на брата Фридриха фон Вейде, который возглавлял прочих, и пронзил ему копьем подбородок, но брат Фридрих, выступив в свою очередь, убил его. На корабле горожан из Эльбинга, который, стремительно причалив, неподвижно встал на песке, было убито два брата, но брат Фридрих, подоспев, освободил остальных и разместил на своем корабле, так что, кроме двух братьев и трех человек, а со стороны противника 20 убитых, прочие уцелели.

52. ОБ ОДНОМ ЗНАТНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, ПРИНЯТОМ В ОРДЕН ДОМА ТЕВТОНСКОГО

Вскоре после, когда им не стало хватать пищи в замках, братья с дружиной своей, уже почти изнуренные голодом, возопили к помощи Господа, который всегда милостиво насыщает упавших духом. Вот почему душу некоего знатного человека из Краковии он склонил к принятию монашеского чина, и он наполнил три больших корабля вином и медом, или брагой, и прочим, необходимым для пропитания, и 300 быков и коров и много другого скота доставил в замок Торунь, а в ответ он был принят с великим почетом и принял монашеский чин ордена дома Тевтонского и избавил братьев от великих лишений.

53. О ПОБЕДОНОСНОМ СРАЖЕНИИ, В КОТОРОМ БРАТЬЯ УБИЛИ 1500 ПОМЕРАН

Магистр брат Поппо, выслав вперед лазутчиков, тщательно разведавших, что делает Святополк, встретился с войском князя Казимира близ замка Вышегрод, и там были разбиты лагеря. Вернувшиеся лазутчики сказали, что Святополк с великой ратью стоит у замка Швец и укрепляет его. И показалось всем разумным напасть на него там, и были высланы вперед из Кульма 10 человек всадников, которые потревожили вражеское войско, и они, встретившись с 20 противниками, убили одного воина, прочие 19 бежали при виде знамени братьев, и когда они прибежали в войско Святополка, то все обратились в бегство; из них уцелели немногие, пришедшие в замок, все остальные или утонули, или пали от меча. Вот так в этот день 1500 человек из народа померанского были убиты братьями. С этой победоносной битвы братья вернулись, вознося благодарность Богу, с огромной военной добычей, радуясь во Господе.

54. ОБ ОДНОМ ЧУДЕ

В то время как один крестоносец из Мейссена, пробыв год в земле Прусской, по завершении обета паломничества своего возвращался на родину, по дороге умер. Его сын, встревоженный долгим отсутствием отца, ища его в Пруссии, не нашел его, но на обратном пути пришел в одну деревню, где епископ освящал кладбище. Когда при этом освящении епископ кропил святую воду на могилы усопших, тело одного мертвого, поднявшись, припало к стене церкви; сначала это видел только епископ, но, наконец, молитвой он добился того, что ясно видел и весь народ, присутствовавший при освящении. Итак, епископ уговорил этого мертвого, чтобы он сказал, кто он и почему поднялся из могилы. Тот ответил, что в течение года был паломником в земле Прусской, а на обратном пути умер и был здесь похоронен, а из-за одного поля, которое он при жизни несправедливо отнял у своего соседа, был проклят, но благодаря обету паломничества сам Христос, за чье поругание он отомстил, обратил вечное наказание во временное, а именно, чтобы он нес наказание в чистилище, пока кто-либо из его близких не вернет упомянутое поле. После этого епископ спросил, узнает ли его кто-нибудь? Сын ответил ему, что этот мертвый — его отец, и обещал честно вернуть упомянутое поле. Когда он это сказал, епископ повелел упомянутому мертвецу вернуться в могилу, что тот и сделал. Вот какую милость посылает сам Христос и живым и мертвым паломникам, которые, как и Он, страдают от поношения Его креста и не страшатся защищать святую церковь от притеснения неверных не покладая рук и не щадя живота своего.

55. ТАКЖЕ О ПОБЕДОНОСНОМ СРАЖЕНИИ БРАТЬЕВ, В КОТОРОМ СНОВА БЫЛО УБИТО 1500 ЧЕЛОВЕК ИЗ ПОМЕРАНИИ

После того как легат апостольского престола сам возгласил крест и повелел через других, назначенных для этого, возглашать его в королевствах и провинциях, правители и знать Алемании обеспокоились разорением земли Прусской, и послал герцог Австрии на помощь Друзигера, сенешаля своего, со множеством рыцарей и мужами, закаленными в сражениях, пошел также рыцарь Генрих фон Лихтенштейн, а с ним — многие пилигримы. С ними и с князем Казимиром магистр и братья со своими людьми вторглись в землю Померании и, проходя мощным и грозным натиском, за 9 дней и ночей с великим воинством опустошили ее, так что не осталось в ней ни одного угла, где бы они не побывали с огнем и мечом. Тем временем Святополк со своими подданными и новообращенными земли Прусской собрал весьма великое полчище и, идя по пятам отступающих братьев со своим войском, каждую ночь останавливался там, где братья разбивали свои лагеря, привязывая боевых коней своих там, где раньше были кони братьев, и из числа палаток и множества следов заключил, что его войско вдвое больше войска братьев, и возрадовался он радостью великою, и, ободряя своих людей, утешал такими словами: «Завтра мы сделаем так, что помераны и пруссы навсегда освободятся от тевтонского ига». С наступлением утра, когда братья отступали, несколько человек из войска Святополка захватили добычу, которая была чрезвычайно велика, ибо занимала она два лье, а из людей, назначенных для охраны ее, 30 человек убили. Но Друзигер, посланный магистром им на подмогу, видя, что уже многие убиты, бежал, как трус. Узнав это, господин Генрих фон Лихтенштейн тут же напал на врагов, а добычу, похищенную ими, вернул на прежнее место. Узнав об этом, Святополк с тремя отрядами пошел на помощь своим; увидев их, испуганные поляки все бежали, кроме одного рыцаря — Мартина из Крусвича, знаменосца, и князя Казимира, по совету которого сразу послали за господином Генрихом фон Лихтенштейном. В это время братья приготовились к сражению. Но Святополк, полагая, что братья не собираются бежать, повелел тысяче лучших человек из войска своего спешиться, наставляя их, чтобы они с великим шумом и гамом напали на братьев и, встав сзади под прикрытием щитов, копьями своими пронзили бы коней христиан, говоря: «На них тяжелые доспехи, и они не могут сражаться пешими». После того как оба войска приготовились к сражению, господин Генрих вернулся и, глядя на врагов, сказал братьям: «Промедление смерти подобно. Так нападем на них». И бросились они на неприятелей, и завязалась между ними жестокая битва, и из войска Святополка на месте сражения пали 1500 человек; из христиан никто не был смертельно ранен, лишь 10 боевых коней их пали, пронзенные вражескими копьями. Итак, братья и пилигримы с 1600 конями противников и прочей весьма большой добычей и славной победой вернулись, по воле Господа нашего Иисуса Христа, благословенного во веки веков. Аминь. Друзигер, сенешаль, который ранее, словно трус, бежал со своими людьми с поля боя, возвестил в граде Торуне, что братья и паломники и все войско христиан пали в битве, и христиане в земле Кульмской и Польше возрыдали таким плачем, какого испокон веков не было слыхано. Но на другой день, под вечер, когда братья со своим войском вернулись с победой, была великая радость в народе христианском, да такая, что пред ней померкла печаль вчерашнего дня.

56. О ВОССТАНОВЛЕНИИ МИРА МЕЖДУ СВЯТОПОЛКОМ И БРАТЬЯМИ

И вот, когда земля Померании праведным судом Божиим обезлюдела, князь Святополк, который прежде, как рыкающий лев, ходил с поднятой головой, ища, как бы уничтожить братьев и новую веру, насажденную в Прусской земле великим кровопролитием многих христиан, ныне, как кроткий агнец, потупив взор и лицем до земли, смиренно просил братьев, чтобы они, как обычно, благоволили принять его с благосклонным милосердием. Братья, полагая, что он, оказавшись в стесненном положении, всегда под невинным видом и овечьей шкурой скрывает волчье сердце, полное злобы и коварства, что было доказано на деле, ибо уже в третий раз он нарушил мир, скрепленный его клятвой, боялись, что снова будут обмануты им. Но поскольку всегда должно предпочесть добрый мир во имя того, кто является миротворцем и миролюбцем, Иисуса Христа, то после разных переговоров они заключили между собой и упомянутым князем прежний мир по старой форме по совету крестоносцев.

57. О БРАТЕ ГЕНРИХЕ, III МАГИСТРЕ. 1247.

Брат Генрих фон Вейде, III магистр земли Прусской, возглавлял орден 8 лет. Он привел с собой в землю Прусскую знатного человека, господина из Вейде, родича своего, с 50 доблестнейшими воинами (они были такими мужественными, что в народе шла о них молва, будто копья их не знают промаха, а стрелы всегда попадают в цель) и многих знатных пилигримов из Алемании. Этот брат Генрих с согласия жены своей вступил в орден братьев дома Тевтонского, а она ушла в женский монастырь в Кронович, каковой монастырь он создал и основал и одарил чудными дарами. И в нем после многих битв, которые славно провел, будучи магистром, как явим ниже, он, призванный в капитул великим магистром, заболев на пути, умер и был погребен.

58. О ВЗЯТИИ ОДНОГО ЗАМКА И О ЗАМКЕ ХРИСТБУРГ

Этот магистр брат Генрих, после того как узнал от братьев, сколько зла нанесли вере и христианам Святополк и его союзники, новообращенные вероотступники земли Прусской, начал со всем пылом душевным прилагать усилия к их уничтожению и возвышению веры. Итак, собрав братьев и пилигримов, он выступил на войну, и в канун Рождества Христова, глубокой ночью, когда люди уснули, пришел к замку помезан, который тогда стоял в месте, ныне называемом Христбург Старый, и, приставив лестницы к стенам, они неслышно вошли и, взяв в плен и убив всех, захватили его, поселив там братьев и оруженосцев для охраны упомянутого замка. Потому и было дано ему это название Христбург, то есть «замок Христа», что в эту ночь Рождества Христова он был взят христианами; а был он назван так по завету ангела, прежде чем это задумали магистр или прочие братья.

59. О ПЕРЕНЕСЕНИИ ГРАДА КУЛЬМА

В то время этот знатный и славный правитель из Анхальта со множеством рыцарей пришел в Прусскую землю и помимо многих добрых дел, которые он там совершил для усиления веры и христиан, он перенес град Кульмский из старого замка на склон горы, где он находится ныне, и этим перенесением земля Кульмская была спасена.

60. О РАЗНЫХ ПЕРЕГОВОРАХ И СОВЕТАХ СВЯТОПОЛКА

Услышав о приходе магистра, Святополк просил его, чтобы он послал к нему господина Генриха фон Лихтенштейна, а когда он к нему пришел, то, выложив ему много жалоб на братьев, сказал: «Я готов предстать перед любым судом и делать все, что ни повелят братья, если мне вернут моего сына, которого я дал им в залог». Господин Генрих, полагая, что воистину любого надо направлять и учить, сказал ему: «Вы никоим образом не можете снова обрести вашего сына, ибо мир, ради сохранения которого вы отдали его в залог братьям, вы не однажды, но многократно нарушали, примыкая к вероотступникам и язычникам, с войском которых землю христиан и братьев опустошали огнем и мечом, и дело веры, величественно продвинутое бесконечными потерями христиан, вы разрушали вашей злобой, одних правоверных прискорбно умертвив, других — уведя в вечное рабство; вот почему вам следует просить не о суде, но о пощаде». Но поскольку правда рождает ненависть и слова правды постоянно вызывают ее у злых, то этот коварный Святополк, словно глухой аспид, заткнув уши свои для истины, отвратил слух и, не желая внимать таким его словам, отпустил упомянутого господина Генриха целым и невредимым в град Кульмский, где он поведал магистру и братьям то, что слышал. Вскоре после тот же князь предложил магистру встретиться с ним на одном острове Вислы, где после множества разных переговоров, без конца проводимых между ними, они дружески разошлись.

61. О РАСТОРЖЕНИИ МИРА И РАЗОРЕНИИ ЗЕМЛИ КУЯВИИ

Спустя недолгое время Святополк, снова неблагодарный к благодеяниям и разным милостям, оказанным ему в стесненных обстоятельствах, не раз вредил братьям, тайком грабил людей братьев, одних убивал, других уводил в плен и по-разному досаждал им. Наконец, открыто нарушив мир, он начал, как и прежде, враждебные гонения на христиан и, собрав сильное войско, внезапно вторгся в Куявию, землю князя Казимира, и разорил ее огнем и мечом, и, убив многих христиан, увел с собой женщин и детей с прочей огромной добычей.

62. О ВЗЯТИИ ЗАМКА ХРИСТБУРГ

Все еще не насытившись кровью христианской, этот Святополк поставил целью грешить до тех пор, пока снова не навлечет гнев Всевышнего Бога. Ведь ему нестерпима была радость братьев оттого, что они [сторонники Святополка. — В. М.] так и не захватили замок помезанский, и стал думать, как одержать победу. Итак, собрал он всю силу войска своего и новообращенных Пруссии, и поскольку, как было сказано выше, он был воплощением всякого лукавства, то всегда действовал коварно. Вот почему он разделил войско свое на две части, чтобы одна напала на замок спереди, другая — сзади. Итак, он прошел с одной частью упомянутого войска к ближней и менее укрепленной части, и таким грозным был он при натиске, что братьям едва удалось отстоять эту часть. Вот почему случилось так, что другая часть войска, не встретив сопротивления, проникла в замок с другой стороны. И вот одни спереди, другие — сзади напали на них, так что, короче говоря, всех братьев с их дружиной они предали мечу.

63. О ВОССТАНОВЛЕНИИ ЗАМКА ХРИСТБУРГ

Чрезвычайно встревоженные этим горестным событием братья и магистр решили, что непокорные выи этих язычников они могли бы подчинить вере, если бы только среди этого развращенного народа у них был замок, из которого они на них ежедневно нападали. Снова созвав множество пилигримов, которые постоянно стекались из пределов Алемании проповедью Святого креста, приготовив все необходимое для сооружения замков, они отправились в землю Помезании. Сменив место, а не название, они построили замок Христбург в том месте, где он стоит по сей день в похвалу и славу Иисуса Христа, укрепив его всем необходимым для охраны замков, оставив там также великую рать. После, со временем, они построили вокруг замка город, для поселения в котором стекалось множество христиан, которые, не покладая рук и не щадя живота своего, каждый день бесстрашно защищали христианскую веру.

64. О СВЯТОЙ ЖИЗНИ БРАТЬЕВ ИЗ ХРИСТБУРГА

В этом замке Христбург жили боголюбивые люди, поражавшие непорочностью и соблюдением обрядов, и, кроме того, они были доблестными рыцарями, так что воистину можно о них сказать, что в монастыре и на поле брани они вели жизнь ратную. Среди этих братьев был один, по прозвищу «из Глейссберга», отличавшийся такой святостью, что в пятницу, когда в церкви шла служба и, как водится, он преклонил колени, чтобы поцеловать крест, то деревянный образ Распятого, поднявшись, простер руки свои, желая обнять и облобызать его. Считая себя недостойным сего, этот брат сказал: «Негоже Тебе, Господи, обнимать столь ничтожного грешника». Был и другой брат, постоянно на голом теле носивший тяжелые железные вериги вместо ночного пояса до самой своей смерти.

65. О ГИБЕЛИ МНОГИХ ПОМЕРАН И ПРУССОВ

Когда был возведен замок Христбург, безумцы, новообращенные и Святополк, встревожились в душе и все, как один, стали думать, как его разрушить и уничтожить, прикидывая разные способы нападения. Наконец они составили заговор, чтобы вместе осадить замок Христбург и не снимать осады до тех пор, пока не сровняют его с землей. Итак, пруссы собрали огромное войско и выслали вперед многих воинов для охраны четырехколесных телег и повозок, везущих провизию и оружие. На посланных вперед напали братья и в схватке всех убили, а телеги и повозки забрали в свой замок. Узнав об этом, разгневанные пруссы воротились восвояси. Но Святополк с войском своим пошел в замок Зантир и там встал лагерем и выслал вперед много воинов, чтобы они тщательнейшим образом разведали, можно ли осадить замок Христбург. На этих рыцарей также напали братья из Христбурга, и, когда многие из них были убиты, прочие, убегая с громким криком, пришли в войско господина своего Святополка. Это войско померан было так напугано этим, что все они обратились в бегство. Увидев это, братья погнались за ними и одних убили, других взяли в плен, остальные утонули в Висле, но князь с горсточкой людей едва спасся на судах. И вот Святополк, потерпев поражение, ибо вся сила его войска была подорвана, отныне успокоился.

66. О БИТВЕ В НАТТАНГИИ, ГДЕ БЫЛИ УБИТЫ 54 БРАТА СО МНОГИМИ ХРИСТИАНАМИ

После того как этот сын проклятия Святополк выступил против братьев и подстрекал новообращенных земли Прусской к вероотступничеству, безопасный путь и по земле, и по воде, как в глубь земли так и из нее, открывался лишь при наличии огромного множества рыцарей. Вот почему магистр послал многих братьев и оруженосцев, которые взяли с собой братьев из Эльбинга и Балги, и, во всеоружии вторгшись в землю Наттангии, они разорили ее огнем и мечом, и когда они, учинив великое побоище, собирались отступить, то обнаружили, что все дороги заняты неприятелем и что обратный путь совершенно отрезан, так что братья вынуждены были отступить в деревню, которая называется Крукке. Видя это, пруссы осадили их, так что ни те ни другие не решались ни напасть, ни вступить в битву. Наконец, когда толпа пруссов выросла, братья вынуждены были пойти на следующие условия. Ибо они отдали брата Генриха по прозвищу Ботель, маршала, и еще троих братьев в залог, как требовали пруссы, чтобы другие пленные остались бы целыми и невредимыми. Эти условия не пришлись по душе только тому любимому Богом брату Иоганну, вице-комтуру Балги, который добром рядил, чтобы братья, уповая на Бога, смело вступили в бой; когда же большинство поддержало других и, как было сказано, отдали заложников, пруссы, поломав условия договора, напали на остальных и убили 54 брата и всех других, в год от Рождества Христова 1249. После этого побоища один человек из Наттангии вздел на копье голову брата Иоганна, вышеупомянутого вице-комтура, и, высоко подняв ее, сказал: «Если бы твой здравый совет устроил братьев твоих, то они, по крайней мере, не были бы убиты». Среди них один брат претерпел такое мучение: пруссы привязали его живого за руку к дереву и, вспоров середину живота его, к которой примыкают внутренности, прикрепили их к дереву; после этого они, избивая его, заставили бегать вокруг дерева, пока все его внутренности не остались на дереве, и так, отойдя к Богу, в исповедании истинной веры, он испустил дух. Листай и перелистывай все, что написано о мучениках, но такого мученичества не встретишь. Даже Тарквиний Гордый, первый изобретатель всех пыток, не придумал такого. Откуда явствует, что было оно необычно и от века не слыхано. Вот как предал Господь мечу народ свой, ибо проливали язычники кровь их, как воду, по всей земле, и некому было похоронить их, но прах их оставался зверям земным. Доколе, Господи, будешь гневаться? Помилуй нас, наконец, Господи, помилуй нас, чтобы отмщение за пролитую кровь рабов Твоих предстало взору Твоему. Пролей гнев Твой на народы, которые не знают Тебя, и на царства, которые имени Твоего не призывают, и ради славы имени твоего смилуйся над нами, для чего язычникам говорить: «Где Бог их?»



67. О ПИЛИГРИМАХ И О МИРЕ, ВОЗВРАЩЕННОМ ПРУССКОЙ ЗЕМЛЕ

Слух об этом великом поражении, учиненном Богом над братьями и народом, дошел до правителей Алемании и внушил им сострадание. Вот почему случилось так, что сам Христос, который поражает и исцеляет, коснулся милостью духа своего сердца некоторых правителей, а именно — маркграфа бранденбургского, который в год от Рождества Христова 1251, и епископа мерзебургского, и графа Генриха Шварцбургского, которые в следующем за тем году вторглись в Прусскую землю со множеством рыцарей, каждый из которых грозно пересек границы упомянутых вероотступников, чтобы разрушать огнем и мечом, убивать и разорять, пока не уничтожат совсем, чтобы после они уже не смогли бы оправиться. Отныне помезаны, погезаны, вармийцы, наттанги и барты, по воле Господа Иисуса Христа, в чьей деснице находится вся власть и законы всех царств, вернулись к вере и, дав заложников, снова подчинились власти братьев. В то же время и по той же причине Святополк, князь Померании, изнуренный битвами и потерями, не в силах долее оказывать отпор братьям, до самого конца жизни своей неукоснительно соблюдал договор между ним и братьями, составленный Яковом, архидиаконом модийским, после ставшим папой Урбаном IV. Итак, со дня, когда началась война Святополка, прошло 11 лет, и земля Прусская успокоилась в мире.

с vostlit.info

Петр Дуйсбургский о первом восстании пруссов-1.

31. О ПЕРВОМ ВЕРООТСТУПНИЧЕСТВЕ ПРУССОВ. О ВОЙНЕ СВЯТОПОЛКА С БРАТЬЯМИ ДОМА ТЕВТОНСКОГО В ГОД ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА 1242 И СНАЧАЛА О НЕНАВИСТИ ДИАВОЛА К ПРОЦВЕТАНИЮ ВЕРЫ

Было бы долго и сверх малого моего разумения рассказывать по отдельности, как властно и величественно, как искусно и доблестно магистр и вышеупомянутые братья, словно новые Маккавеи, приложили силы свои к раздвижению и расширению границ христианского мира, к сражению с врагами, к захвату укреплений; о битвах и победах их до конца мира будет повествовать вся церковь святых. А после того как по милости Божией вышеупомянутые замки были построены в похвалу и славу Христа и окрестные язычники подставили упрямейшие выи вере и братьям, не без великого, впрочем, избиения этих язычников и немалого пролития христианской крови, и вера Христа весьма упрочилась среди них, древний змий, ядовитый дракон, враг рода человеческого, не в силах долго снести такое процветание веры и христиан, а именно то, что святая церковь достигла пределов Пруссии, распространился божественный обряд, язычники пришли в смятение, христиане возрадовались, возобновились знамения, сотворились новые чудеса, словно пораженный изнутри смертельной раной злобы своей, начал замышлять на тысячи ладов и строить разные козни, как бы незаметно влить свой яд, погубить виноградник Господень и в поле Господа посеять плевелы. Наконец, он возбудил жесточайшую волну гонений на веру и христиан и вот как.




32. О ГОНЕНИИ СВЯТОПОЛКА НА ВЕРУ И ХРИСТИАН В ПРУССИИ
Был в земле Померании один князь по имени Святополк, сын нечестия и сын погибели, как говорится в Писании, с сердцем, полным всякого коварства и лукавства, который начал с народом пруссов, уже только что обращенным в веру Христа, вести мирные переговоры с задней мыслью, вступая в союз с ними на том условии, что они мощным ударом изгонят братьев дома Тевтонского и прочих христиан из пределов Пруссии, и добрым показалось это слово в глазах их, и пришли многие, и почти все вступили в соглашение с ним. После этого тот же князь укрепил замки свои, стоящие у берега Вислы, и поместил там народ нечестивый, людей беззаконных, которые сделались великой помехой братьям. Ибо они выходили из упомянутых замков и, если видели, что кто-то из подданных братьям проплывает мимо, то внезапно нападали на них и учиняли им великое побоище, унося много добычи, других захватывали в плен, третьих же, к прискорбию нашему, убивали и так проливали вокруг кровь христианскую, и столько раз это делалось, что никто впредь и не надеялся вести дела с братьями или доставлять братьям провизию из Эльбинга и Балги и из других мест в случае стесненных обстоятельств. Все это братья предпочитали переносить с кротостью и смирением, чем, защищаясь, поднять руки свои на помазанника Господа.

33. О ЛЕГАТЕ АПОСТОЛЬСКОГО ПРЕСТОЛА

В то время был папа Иннокентий IV, который в первый год своего понтификата, то есть в год от Рождества Христова 1243, узнав из шумного заявления брата Германа фон Зальца, великого магистра ордена дома Тевтонского, что новому насаждению веры в земле Прусской нанесен значительный ущерб коварством Святополка, вышеупомянутого князя, послал в упомянутые земли легата Вильгельма, ранее епископа моденского, ставшего после папой Александром IV, чтобы он разделил упомянутые земли на четыре епископата и, если бы счел что-либо достойным исправления, то исправил бы и привел в надлежащее состояние. Этот легат написал и потребовал у упомянутого князя властью апостольской, чтобы он прекратил гонения на веру и христиан. А он, пренебрегая спасением своим, ожесточившись упрямой душой, словно кряжистое дерево, которое не может гнуться, не внимал отеческим увещеваниям, которые воистину исходили от корня любви, не повинуясь, все больше и больше погрязал в пороке и причинял вред правоверным Христа то на земле, то на воде и просто, где только мог, одних лишая имущества их, других захватывая в плен, третьих убивая. Легат же, видя, что в этом князе не появляются признаки исправления и что он никоим образом не желает прийти в лоно святой матери церкви, предпослав соответствующее увещевание, что с ростом упрямства по заслугам растет и кара, он повелел, чтобы для обуздания пороков упомянутого тирана и его сообщников в королевствах и провинциях, для этого отведенных, проповедовали крест властью апостольской, наставляя крестоносцев и братьев дома Тевтонского, настаивая на добродетели святого послушания и на отпущении грехов, чтобы отныне они защищали веру Христа и церковь христианскую, находящуюся в пределах Пруссии, от таких жестоких и несправедливых гонений упомянутого князя ради людей своих.

34. ОБ ОПУСТОШЕНИИ ВНУТРЕННИХ ПРЕДЕЛОВ ЗЕМЛИ ПРУССКОЙ

Итак, после всего этого Святополк, отринув страх перед Богом, присовокупляя злодеяния, худшие первых, порок гонения, который прежде был почти невидим, сделал явным. Ибо он повелел, чтобы новообращенные, которые легко скатывались к прежним заблуждениям, однажды со всех концов земли Прусской возобновили войну с братьями, чтобы скинуть презренное и низкое вероисповедание. И собрались пруссы все, как один; тот Святополк стал князем и вождем их, и рукою крепкою и мышцею высокою они вошли во внутренние пределы упомянутой земли и всех старых христиан, пришедших из Алемании на подмогу земле Прусской, подвергли, к прискорбию нашему, избиению, а женщин и детей увели в вечный полон. Убили они также брата Конрада фон Дортмунд, мужа праведного и сведущего в военных делах, со всей дружиной его и, взяв все замки, кроме Балги и Эльбинга, до основания уничтожили их, перебив всех до единого братьев и христиан.

35. ОБ ОПУСТОШЕНИИ ВНЕШНИХ ПРЕДЕЛОВ ЗЕМЛИ ПРУССКОЙ

Вскоре после этого тот же Святополк, сын диавола, собрал снова упомянутых новообращенных вероотступников, и, напав с оружием в руках, они разорили внешние пределы, а именно — землю Помезании и Кульмскую, мечом и огнем, захватив и до основания разрушив все замки и укрепления, кроме трех, а именно — Торуня, Кульма и Редина. Также из народа Божиего, проживающего там в похвалу и славу Его, они убили 4 тысячи, так что вся земля Прусская казалась обагренной кровью христианской.

36. О ВЗЯТИИ ЗАМКА САРТОВИЦЕ И ОБРЕТЕНИИ ГЕРМЫ СВЯТОЙ ВАРВАРЫ, ДЕВЫ И ВЕЛИКОМУЧЕНИЦЫ

Никто не может в здравом уме подумать или услышать без душевного содрогания и законного сострадания, что вот дело веры в вышеупомянутых пределах, столь величественно продвинутое с неимоверными лишениями и тяготами во славу Божию, будет доведено до гибели злодейством одного тирана. Вот почему братья, смутившись духом при виде этого, предпочли умереть в сражении, нежели видеть бедствия своего народа и святыни. Один из них, а именно — брат Дитрих фон Бернхейм, старый маршал, воплощение мужества (ибо был он душой Улисс, а рукой не слабее Гектора) и 4 брата и 24 оруженосца в ночь накануне святой Варвары, девы и великомученицы, пришли к замку Святополка Сартовице и, приставив лестницы к стенам и потихоньку войдя, обнаружили 50 человек, оставленных для его охраны, людей как сил недюжинных, так и в войне испытанных, на которых братья с 24 оруженосцами смело напали. Те, со своей стороны давая отпор, храбро защищались. То одни, то другие одерживали верх; началась между ними жесточайшая битва, и продолжалась она с рассвета до трех часов. Наконец сам Бог, который не покидает уповающих на него, послал братьям помощь и победу с неба, так что, убив всех, кроме немногих, спасшихся бегством, они связали 40 женщин с детьми, взятых там. После этого они нашли в одной кладовой ларец, или ковчег, а в нем — серебряную шкатулку, а в шкатулке — герму святой Варвары, девы и великомученицы; увидев это, они пали ниц на землю, воздавая хвалу Богу за обнаружение столь славного дара. И, подняв эти святые мощи, они с великой радостью вышли из кладовой. Увидев это, одна старая женщина, стоявшая связанная вместе с другими, сказала братьям: «Вы можете по праву радоваться и воистину должны, ибо теперь, когда вы обладаете мощами святой Варвары, вам суждена удача». К ней обратились братья: «Кто тебе это сказал? И как ты можешь это знать?» Она ответила: «Я с особым благоговением всегда почитала святую Варвару, вот почему этой ночью она трижды являлась мне препоясанная и словно готовая в дорогу, и я сказала ей: "Куда идешь, Святая Дева?" Она ответила: "Я отправляюсь в град Кульмский слушать там мессу", а когда она явилась мне в третий раз и сказала: "Прощай, любезная моя", я вскочила с ложа моего и проводила ее до порога дома, где, когда она исчезла, я увидела вас вооруженных в замке. Из этого я точно знаю, что мощами и молитвами ее отдан вам этот замок, чтобы мощи ее вы унесли с собой в землю Прусскую, где они будут обретаться в большем почитании, чем здесь». После этого брат Дитрих, назначив нескольких братьев и оруженосцев для охраны указанного замка, вернувшись с немногими из них, принес эти святые мощи в Кульм, где клир и народ, встретив их торжественной процессией, отнесли в церковь и поставили в старом замке, где по сей день они покоятся в неустанном почитании благодаря чудесам, являемым нередко через них Господом.

37. ОБ ОСАДЕ ЗАМКА САРТОВИЦЕ И УБИЙСТВЕ 900 ПОМЕРАН

Когда же это дошло до слуха упомянутого князя, он был весьма разгневан, и, превратив все свои усилия в яд мести, созвал всех новообращенных вероотступников земли Прусской, и осадил упомянутый замок Сартовице, и упорно атаковал его пять недель с помощью военных орудий, стрел и прочих возможных средств, а братья и другие осажденные оказывали им мужественное сопротивление. Но поскольку этот князь был воплощением всяческого лукавства, он всегда действовал коварно. Наконец, чтобы злобой своей навлечь гнев Божий, он собрал большую часть войска своего, оставив другую часть в засаде, тайно ночью переправил по льду Вислы и во многих местах разорил землю Кульмскую. Ему навстречу вышел брат Дитрих, маршал, с горсточкой людей, уповая на милосердие Бога, которому легко вынести приговор малым или многим, и, вступив в битву, нанес им великое поражение. Ибо он убил 900 человек, обратив остальных в бегство, и помимо прочей добычи, которая была велика, захватил 400 вражеских коней. Князь же, смутившись, с горсточкой людей вернулся к другой части войска своего, которую оставил в осаде, так незаметно, что осажденные в замке не могли разобрать, что произошло в битве. Вот почему они послали одного брата к маршалу, чтобы он разузнал правду об этом событии; этот маршал отослал его со сведениями, наставляя, чтобы, когда он начнет сражение с упомянутым войском Святополка, они вышли бы из замка и помогли, добавив, что пусть замок достанется после тому, кто здесь одержит победу. Итак, когда маршал собрался снова вступить в сражение с войском князя, Святополк, получив из первого поражения точные знаки и очевидные знамения, что Бог на него ужасно разгневался, и, не сомневаясь, что щит Божий от него отодвинут, устрашился, и так затрепетало сердце его, что он со многими воинами все же не решился ожидать немногих, но, обратившись в бегство, постыдно отступил. Видя это, маршал понемногу продвинулся со своим войском и уничтожил лагерь врагов. Опасаясь коварного злодейства упомянутого князя и той лукавой лисьей хитрости, которая часто обманывает ум охотника, он не решился преследовать бежавших, но весь день держал войско свое наготове, укрепляя проломы замка, образовавшиеся в результате штурма. Наконец вечером, оставив там многих оруженосцев, он отступил.

38. О ПАДЕНИИ ЗАМКА НАКЛО И РАЗОРЕНИИ ЗЕМЛИ ПРУССКОЙ

Легат апостольского престола, одолеваемый постоянными заботами и волнениями о деле веры, чтобы оно крепло и чтобы погиб враг веры, князь Померании, видя, что успех в войне начинает переходить в руки братьев, призвав к себе из Польши князя Казимира и князя калишского и братьев, совещался с ними, чтобы пойти с войском против Святополка. Они, следуя его указаниям, пошли с большим войском на его замок Накло и разбили там свой лагерь, и когда они расположились там лагерем по правилам военного искусства и установили там разные военные механизмы и орудия и приготовили все необходимое для нападения на город, то в этих условиях жители замка, испугавшись, что не смогут выйти целыми и невредимыми, сдали замок братьям. Они, поместив в нем братьев и оруженосцев для охраны, с другой частью войска вторглись в землю Померании, распростершись от одного конца до другого, но устрояя все не в шутку, а всерьез, ведь все, что можно было предать огню, они сжигали и, убив многих и захватив женщин и детей, вернулись с огромной добычей.

39. О ВОССТАНОВЛЕНИИ МИРА МЕЖДУ СВЯТОПОЛКОМ И БРАТЬЯМИ

Итак, когда это было так устроено и милосердно улажено Богом с князем Святополком, который прежде был таким упрямым и упорствующим в нечестивости, что ни молитвой, ни карой, ни угрызениями совести не мог смягчиться, чтобы пожелать прийти в лоно святой матери церкви, ныне эта неудача проучила его, и он, видя, что отныне не может оказывать отпор братьям, пришел к легату и братьям и смиренно пред ними признал, что заблуждался в своих действиях против веры и христиан, моля коленопреклоненно, чтобы над ним сжалились и помиловали его, отдаваясь со своими людьми на исправление братьям. Легат, выслушав их, судил и рядил с братьями об этом деле, говоря, что трудно верить тому, кто часто нарушал мирные договоры. С другой стороны, он рассудил, что просящему прощения не следует отказывать в объятии милосердия, избирая из этого то, что считал лучшим, а именно — мир, ибо только во время мира почитается миротворец. Вот почему по совету братьев он принял его на милость церкви на этих условиях. Чтобы примирение между ним и братьями было прочным, Святополк отдал братьям в залог замок свой Сартовице и сына своего перворожденного Мстивоя, Вимара, бургграфа, и Вояка, полководца своего, и поклялся на святом Евангелии Божием, положив на него руку, что он будет помогать братьям в борьбе с язычниками, сколько бы раз этого ни потребовали обстоятельства, и что он не будет отныне пытаться совершать такие гнусные действия против веры и христиан, как прежде, и дал грамоты свои братьям, запечатанные его печатью в подтверждение вышеизложенного. После этого братья вернули ему всех пленников, каких они смогли захватить, среди которых было 70 знатных и честных матрон и, кроме того, других женщин, мужчин и детей, и упомянутый мир братья так строго соблюдали, что, кроме всего необходимого для соблюдения мира, никаких военных действий против язычников больше не собирались начинать без совета упомянутого князя.

40. О НОВОЙ ВОЙНЕ СВЯТОПОЛКА И СРАЖЕНИИ ПРИ РЕНЗЕНЕ

Но поскольку дух человеческий всегда склонен ко злу, и с пути, к которому человек с юности своей привык, не уклонится, когда и состареет, то этот порочный князь Померании, воплощение зла, врожденные свои пороки, которые с юности своей обнаруживал, недолго мог скрывать, но через год после заключения мира, забыв о спасении своем и о клятве, которой скрепил упомянутый мир, и не помня о единокровных своих, а именно — о сыне и других заложниках, которых дал в залог, нарушив мирный договор, с новообращенными вероотступниками земли Прусской и судовами собрал весьма большую рать, которая всю землю Кульмскую, кроме трех замков: Торуня, Кульма и Редина — обратила в пустыню, причинив и другое зло в смысле пленных и убитых и бесчисленной военной добычи. После этого они с войском своим пришли к замку и граду Кульму и стояли там до самого вечера с гордостью и презрением. После они отошли к озеру, называемому Рензен, и там заночевали. Узнав об этом, братья из Кульма с 400 людьми пошли за ними, и, пока половина войска язычников переправлялась через вышеупомянутое озеро, брат Дитрих, старый маршал, собрался напасть на идущих сзади, уверяя,  что, прежде чем те вернутся, эти будут убиты. Его совету воспротивился брат Берлвин, новый маршал, и, хотя старшие братья действовали неохотно, ибо казалось им, что, напав на них раньше, они соберут их для отпора, однако они последовали его совету и мощным ударом обрушились на них с тыла, и те тут же обратились в бегство. Преследуя их, христиане многих убили, и, когда войско христиан рассыпалось, маршал с 24 оруженосцами пошел к одной горе, на которой оказалось 4 тысячи язычников, готовых сразиться с ним. Но поскольку пруссы видели столь немногих братьев вокруг знамени, то, собравшись с силами и духом, они внезапно напали на них и убили маршала и всех братьев с 400 людьми; осталось лишь десять человек, спасшихся бегством. Наконец, пришли братья из Торуня с 200 людьми на место и в час, назначенные маршалом, и, увидев убитых братьев, бежали. Погнавшись за ними, пруссы многих убили, прочие спаслись. И, забрав добычу, которая была весьма велика, они с большой радостью увели многих женщин и детей. Среди них был Мартин из Голина со своей беременной сестрой; когда она из-за начавшихся родов не смогла следовать за спешащим войском, тот, кто вел ее в плен, мечом вспорол живот ее, и живой младенец упал на песок, а сама она умерла. Это мерзкое дело так ужаснуло Мартина и такую ненависть затаил он в себе против язычников, что, после того как он был освобожден из их плена, не раз учинял им великие побоища, как будет явствовать ниже. После отступления их, когда братья увидели зло, которое они содеяли народу, то говорили друг другу: «Горе нам! Для чего родились мы видеть разорение народа нашего и разорение земли нашей и оставаться здесь, когда она предана в руки врагов? Убиты старики его, юноши его пали от меча врага. Та, что раньше была свободной, сделалась рабой. Вот святыни наши, и благолепие наше, и слава наша опустели, и язычники осквернили их. Для чего нам еще жить?» И они разодрали одежды свои, и облеклись во вретища, и с ними весь присутствовавший народ, исполненный великим страхом, горько плакал.

41. ОБ ОДНОМ ЧУДЕ

Когда после сражения одна женщина с другими жителями Кульма пошла на место битвы, чтобы похоронить тела павших, и хотела перенести в город своего полуживого мужа, он воспротивился, и, когда она спросила, почему ему так хочется там остаться, он ответил, что в тот день Пресвятая Дева Мария с кадильницей, в сопровождении двух дев с горящими свечами, окуривала благовониями всех убитых и когда подошла к нему и увидела, что он еще жив, то сказала: «На третий день ты умрешь, и возрадуйся, ибо душа твоя, как и души прочих убиенных, воспарит к вечной радости». И вот, доставленный с остальными в град Кульмский, он, как и предрек, на третий день умер, и все люди поверили словам его.

42. О РАЗДОРЕ ДВУХ ВДОВ ИЗ-ЗА ОДНОГО МУЖЧИНЫ

Когда после этого сражения епископ кульмский увидел, что в граде Кульмском не стало мужчин, ибо все они были убиты в вышеупомянутом сражении, то вменил вдовам во отпущение всех грехов взять в мужья слуг своих, чтобы не обречь там на погибель дело веры. Вот почему случилось так, что, когда две женщины шли в церковь, увидели они среди других играющих на площади в кости одного слугу, сильного и красивого лицом, хотя и плохо одетого; посему одна из них потихоньку сказала служанке своей, чтобы она привела его к ней в дом. Другая же, увидев его, тайно поручила своей служанке, чтобы та отвела его к ней в покои и не отпускала бы его, пока она не вернется. После этого она подобающим образом одела его и вступила с ним в брак, обвенчавшись в церкви. Первая женщина, узнав об этом, долго сердилась на другую. Этот слуга был уроженцем Галле и был такой честный и умный, что равного ему в достоинствах не было в Пруссии.

43. О МУЧЕНИЯХ БРАТЬЕВ ПОСЛЕ СРАЖЕНИЯ

Из-за этого избиения братьев Святополк возрадовался весьма великой радостью и, громоздя зло на зло свое и приложив скорбь к скорби братьев, устремился какими угодно способами восстановить против них народ, подвластный им и находящийся в стесненных обстоятельствах, и склонить его к злой воле своей лестью и дарами. И хотя некоторые были им совращены и тайно склонились к его благорасположению, однако провидение Божие и прозорливость братьев строго следили, чтобы никто не мог проявить такое явно. И так его злые умыслы были сведены на нет, и он не преуспел в своих злых намерениях.

44. ----

Когда Святополк, вышеупомянутый князь Померании, не преуспел в этом лукавом искушении, то нашел другое, более злое, неколебимо полагая, что наступает подходящее и давно желанное время, когда он сможет безо всякого сопротивления ту малую искру христианской веры, которая еще теплилась после последнего сражения, совершенно загасить и уничтожить. И он собрал две тысячи людей, отменных воинов, и, переправившись на судах через Вислу, вошел в Кульмскую землю, и, когда все, что еще оставалось, продержалось два дня и две ночи, остальное он обратил в прах и пепел. В то время как это происходило, братья из Кульма, собравшись со знатью и жителями своими из града Кульмского, видя зло, которое учинил Святополк с войском своим, рыдали и, орошая груди свои слезами, взывали к Богу, говоря: «Пощади, Господи, пощади народ Твой и не предай наследия Твоего». Братья полагали, что если они снова нападут на это войско и потерпят поражение, то потеряют Прусскую землю без надежды на возвращение, а, следовательно, погибнет там и вера Христа. А знать и горожане Кульма говорили, что лучше бы им честно пасть в бою, чем, живя так, жалко умирать день от дня. И сошел Дух Божий на братьев и на всех присутствующих, и, хотя их было весьма немного по сравнению с врагами, все же, уповая на Господа, они грозно и храбро напали на врагов у града Кульмского, и разыгралась великая битва между ними, и многие пали с каждой стороны. Наконец отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий своих людей во всякой скорби, укрепил братьев настолько, что Святополк, напуганный этим, со всеми людьми своими бежал и направился к тому месту, где он оставил корабли, надеясь спастись на них. Но не так, нечестивые, не так: но они — как прах, возметаемый ветром с лица земли! Вот подул сильный ветер и все эти корабли отогнал далеко от берега, и получилось у них с этими кораблями, как случилось с языческим царем сарацинским, когда он, потерпев поражение, бежал от Карла. И так как они не нашли кораблей, то вошли в Вислу, и, кроме Святополка и немногих других, утонули все те, кто отступал с ним, кто раньше спасся от меча. И так утешил Господь народ свой, оказавшийся на грани гибели.

45. О МИРЕ, СНОВА ВОССТАНОВЛЕННОМ И НАРУШЕННОМ, И О СООРУЖЕНИИ ЗАМКА ЗАНТИР

И вот братья, отовсюду теснимые нуждой, среди прочих советов, которые они повсюду искали, наконец получили совет брата по имени Раве из Редина, мужа благоразумного и рассудительного в трудных делах, чтобы отдать Мстивоя, сына Святополка, в залог герцогу Австрии и поведать в пределах Алемании, Богемии, Краковии и Польши о состоянии земли Прусской и братьев, предостерегая, что дело веры и христиан здесь скоро погибнет, если только ему не будет быстро оказана помощь силой Господней и их. После этого пришел брат магистр Поппо с четырьмя братьями и шесть братьев из Марки, Мейссена и Тюрингии. Также герцог Австрии выслал 30 конных лучников на помощь упомянутой земле. Их приходу братья сильно возрадовались, а Святополк, напротив, настолько встревожился и испугался, что, прося пощады от страха, снова получил ее от братьев, и возобновился прежний мир. Однако из-за присущих ему пороков он не прекратил коварных и тайных гонений на братьев и своих людей и не внимал, когда братья порицали его за это. Наконец, чтобы тайная его злоба стала явной, он, собрав сильное войско, грозно вторгся в Куявскую землю князя Казимира, чтобы всячески разорить ее огнем и мечом, и, захватив и убив там многих христиан и совершив прочие дела, он вернулся с огромной добычей. После чего, когда его снова взяли в плен, он сказал, что ни ради папы, ни ради императора, ни ради иного живущего он не прекратит гонения на врагов своих, и добавил: «Верните мне сына моего, если желаете жить со мной в мире». А так как братья не вернули ему сына его, он стал их явно преследовать, как и прежде. И построил он при слиянии рек, а именно — Вислы и Ногаты, замок, называемый Зантир, в котором поселил нечестивых людей; они препятствовали подданным братьев спокойно ходить на судах вверх или вниз по реке, или отбирали у них добро их, или брали в плен, или убивали.

46. О СООРУЖЕНИИ ЗАМКА ШВЕЦ И ШТУРМЕ ЕГО

Итак, братья, видя, что им предстоит новая война, отказав замок Сартовице верному им Самбору, сыну Святополка, передали со всем к нему относящимся. Вот чудное и весьма удивительное дело: сыновья пошли против отца из-за жестокости, которую он позорно обращал на веру и христиан. После этого братья направили послов к легату апостольского престола и великому магистру, которые донесли им о новой войне и о состоянии земли Прусской. Услышав это, легат лично возгласил крест против упомянутого тирана и повелел в разных королевствах и провинциях возглашать его властью апостольской. Но поскольку извращенные пороки и порочная извращенность дурных людей радуются, творя зло, и восхищаются злым развратом, так и он, сильно радовавшийся замку Зантир, который построил для угрозы вере и христианам, начал строить другой замок, ныне почти напротив града Кульмского, который называется Швец, чтобы совсем закрыть проход судов по реке Висле, как вверх, так и вниз по течению, очень нужный братьям. Когда об этом услышал магистр, он повелел братьям из Кульма, чтобы они прибыли со своими людьми на судах, а сам с братьями из Торуня и князем Казимиром собрался пойти в указанные места с войском верхом. Ибо он хотел помешать сооружению упомянутого замка. Святополк, видя, что корабли братьев пристали к берегу, сняв лагерь, разрушил мост, по которому открывался доступ к замку, и бежал. Наконец, оглянувшись и видя, что братья на конях со своим войском не могут приблизиться к тем, которые пришли из Кульма на судах, из-за глубины реки, разделявшей их, воспрянув духом, вернулся со своими людьми и, когда увидел, что магистр собирается взять замок, он, быстро восстановив мост, послал 300 человек в замок, чтобы они его обороняли. А нападавшие братья с князем Казимиром мощным ударом обрушились на замок, и такая жестокая была между ними битва, что с обеих сторон много людей было смертельно ранено, и пали многие из замка, но так как замок был так укреплен, что его нелегко было взять, то, когда братья ни с чем отступили, Святополк, вернувшись, еще лучше укрепил этот замок.

47. О СООРУЖЕНИИ ЗАМКА ПОТТЕРБЕРГ

Магистр брат Поппо, видя хитрость упомянутого князя в том, что он повсюду предусмотрительно укрепляет себя замками, на горе между нынешним градом Кульмским и старым замком построил замок, который по названию горы наименовал Поттерберг, разместив в нем 12 братьев со многими оруженосцами. Это сооружение было сделано, чтобы Святополк не застроил упомянутую гору, и не был бы совершен еще один грех хуже первого.

48. О ШТУРМЕ ЗАМКА И ГРАДА ЭЛЬБИНГСКОГО

Святополк, князь Померании, узнав об отсутствии братьев и горожан из Эльбинга, собрав большую рать, выступил на штурм замка и города. Увидев это, женщины, сняв женские украшения, облеклись духом мужским и, препоясав себя по бедру мечом, поднялись на стены, проявив себя так мужественно при обороне, как никогда там не выступал слабый пол. Вот почему князь, считая, что вернулось войско братьев и горожан, в замешательстве отступил. Не думай, что так было только здесь, но и во многих других местах, где в отсутствие мужчин укрепления могли бы пасть, если бы враги не натолкнулись на храбрость женщин.



49. ОБ ОДНОМ ВОИНЕ СВЯТОПОЛКА

Был один воин из дружины Святополка, который так боялся братьев дома Тевтонского, что при одном упоминании их у него душа уходила в пятки. Вот почему случилось тогда, что этот князь отошел для отдыха в одну деревню и, к величайшей бурной радости, позвал к себе кое-каких воинов и сказал: «Давайте пошлем одного слугу в поля, а он после первого блюда быстро вернется и сообщит, что подходят братья с войском, а мы посмотрим, как поведет себя этот трус». Очень им это понравилось, и был отправлен гонец с этой целью. Когда же братья, которым об этом донесли, подошли на близкое расстояние к упомянутой деревне, гонец уже вышел и, видя идущих братьев с оруженосцами, ошеломленный и побледневший от великого страха, весь в слезах и с обнаженным мечом вернувшись к Святополку, сказал: «Быстро поднимайтесь и уходите, ибо на самом деле идут братья с войском». Затеявшие это засмеялись, но тот трусливый воин, услышав о братьях, тут же перепрыгнул через стол и убежал. Но гонец повторил свои слова и, подкрепив их клятвой, сказал, что братья с войском уже неподалеку. Вот почему князь, пока остальные смеялись, ушел с одним слугой, а этого слугу, погнавшись за ним, один брат, посланный для этого, утопил в реке, поскольку князя он не смог настигнуть; прочие братья схватили и убили всех, оставшихся там из дружины его.

Текст взят с сайта vostlit.info

Члены Тевтонского Ордена-1. Вступление. Братья-рыцари.

Тевтонский Орден был в течение первых 7 лет своего существования госпитальным братством. Тяжелую службу ухода за больными несли крестоносцы самых различных сословий и профессий, люди низких сословий и аристократы, клирики и миряне. Мы знаем это из сообщений об истоках Тевтонского Ордена. В это время внутри братства господствовал совершенно демократический дух и полное равенство. Естественно с возвышением до рыцарского ордена ранней весной 1198 все стало иначе. Абсолютно различная деятельность - здесь уход за больными, там война за веру - формировала, даже если не сразу, 2 класса: рыцарей и нерыцарей. Дальнейшая дифференциация шла по образцу обоих более старых рыцарских орденов, тамплиеров и госпитальеров. В них уже были на то время рыцари, воины за веру недворянского происхождения, клирики, братья-прислужники или полубратья и фамилиары, живущие под послушанием ордена светские люди. У госпитальеров, кроме того, имелись сестры Ордена.


Рыцарские ордена на Востоке требовали наряду с тяжелой кавалерией также легковооруженных вспомогательных сил. Те вербовались из местных жителей и жили в замках рыцарских орденов. Они появляются в орденских правилах под именем туркополов. Где не имелось в наличии достаточного числа братьев-слуг, приходилось вербовать слуг и служанок на сельскохозяйственные и ремесленные работы.

Тевтонский Орден позднее, когда ему подарили множество приходов и церквей, из-за недостатка потребного числа братьев-священников, неоднократно вынужден был брать на службу обычных священников. Мы находим упоминания о таковых обычно под именем светских капелланы.
По обычаю монастыри и соборные капитулы в дальнейшем содержали учеников или школяров. Все упомянутые члены ордена и служащие ордену должны были размещаться в замках и коммендах ордена. В некоторых домах к этому прибавлялись сестры ордена.

Теперь коротко разберемся с каждым отдельным классом Тевтонского Ордена:

1. Братья-рыцари: Как первый воин за веру вступил в орден рыцарь Генрих фон Кирхайн из Гессена. Это произошло непосредственно при торжественном возвышении Немецкого братства до рыцарского ордена. Приток борцов за веру должен был быть очень значителен в течение следующих лет, так как орден мог выступать уже в 1209 году в Греции и в 1211 в Бурценланде как рыцарский орден.
Неблагородный элемент, кажется, вырос настолько же значительно, поскольку госпитали Тевтонского Ордена и монастыри существовали к 1205 уже в Барлетте и Палермо, в Галле, Боцене и Праге.

Рыцарство последовательно двигалось к превращению ордена в рыцарский. Они быстро оттесняло братьев-клириков от ключевых постов, занимаемых теми первоначально. Папство целиком и полностью шло навстречу стремлениям братьев-рыцарей. Папская булла от 8 Декабря 1216 устанавливала, что отныне и впредь магистры могут быть только братьями-рыцарями.
Но гораздо более важные постановления были провозглашены буллой от 15 января 1220. Она предписывала, чтобы братья-клирики не подчинялись отныне никакой другой власти помимо Гохмейстера и Орденского капитула и что они должны были пользоваться только теми правами, которые те предоставят им. Тем самым рыцарству была отдана вся полнота власти в ордене. Это оставляло братьям-священникам отныне место только в подчиненных учреждениях, и еще на должностях комтуров домов, которые были учреждены в приходских церквях и имели практически только братьев-священников в штате. На посту ландкомтура мы нередко находим священника в баллеях Тироль и Сицилия, в других баллеях - только в виде исключения.

На сильное принижение священнического сана явно указывают установления для выборов Гроссмейстера. Великого магистра должны были избирать 13 выборщиков. 8 должны быть выдвинуты из рыцарства Ордена, 4 из „других братьев" и только один из священников.

Братья-рыцари должны были быть, как и в других рыцарских орденах, благородного происхождения: „Кто не рожден рыцарем, тот не принимается в братья-рыцари, разве что дозволением гохмейстера." Выдавались ли в действительности такие разрешения, пока точно неизвестно. Кандидаты в рыцари должны были подтверждать свое благородное происхождение. Как конкретно, правилами не определено. По обычаям того времени в этом вопросе хватало клятвенного заверения человека. Это подтверждается множеством документов орденского архива в Вене. До 1406 хватало доказательства, что родители были благородного сословия. А с того года предписывалось представить доказательства четырех благородных предков. Немецкая кровь не требовалась по старым законам ордена. Но, видимо, не немецкие дворяне не подавали заявлений на принятие их в братья-рыцари.

Внесение вклада не было предписано братьям-рыцарям правилами ордена. Но, по свидетельству многих документов, оно обычно делалось и с течением времени превратилось в имеющую статус обычая необходимость. Вносимое имущество было очень разным, иногда весьма дорогостоящим.
Необычным было, что кандидатами в рыцари очень часто записывались состоящие в браке, отцы взрослых детей, молодые мужья, с согласия их супруги, часто желающей покинуть мир вместе с ними.

Ссылка на фотокопии документов Центрального Архива Тевтонского Ордена

http://www.mom-ca.uni-koeln.de/mom/AT-DOZA/Urkunden/fond

Мало ли, вдруг кому надо )))

Пруссия в 13 веке. Карта.

Лежит на востлите в качестве приложения к хронике Петра Дуйсбургского








Для тех, кто визуально не представляет себе все эти Кульмы, Торны и прочие Эльбинги.

Стабилизец имени Николая.

Судьбы лицеистов в дневнике барона Корфа, 1839 год.

Теперь 23-й год, что я вышел из лицея, и, следственно, 23-й год первому выпуску из этого заведения, которое в настоящем времени изменило и свою наружную физиономию, и многое во внутреннем своем назначении. Из всех моих товарищей, живых и мертвых, я до сих пор, по политической моей карьере, стал выше всех. Будущее в руках божьих! Нелюбопытно между тем было обозреть, что в эти 22 года с каждым из нас сталось. Всех нас было только 29, а какое разнообразие в житейских наших судьбах! Вот список всех с означением короткой истории каждого в той степени, в какой она мне известна....


Иван Васильевич Малиновский. Бешеный, вспыльчивый. вообще совершенно эксцентрический, но самый благородный и добрый малый. Начал и продолжал службу в гвардейском Финляндском полку и. дослужившись до капитана, вышел в отставку полковником еще в прошлое царствование, в 1825 году. Он переселился в деревню, в Харьковскую губернию, где был два трехлетия уездным предводителем дворянства, женился в немолодых уже летах на дочери сенатора Пущина и теперь постоянно живет в своей деревне. Имеет орден Владимира 4 степени.

Павел Николаевич Мясоедов. Эпитеты его в лицее были "слабоумный" и "подлец". Первый и теперь довлеет ему по справедливости, о втором - разойдясь с ним уже очень давно в общественной и частной жизни, - ничего не могу сказать. Заняв одно из самых непочетных мест в нашей выпускной лестнице, служил в армейских гусарах, кажется, до поручиков или штабс-ротмистров, имел много историй и дуэлей и, наконец, вышел в отставку, тому назад лет пятнадцать или более. Женат на побочной дочери богатого помещика Мансурова и с пропастью детей живет в деревне верстах в двадцати от Тулы.

Граф Сильвестр Францович Броглио (или Брогли). Человек крайне ограниченный и тупой и никогда ничему не учившийся. Благодаря своему звучному эмигрантскому имени он тотчас после реставрации получил от Бурбонов орден Лилии, с которым и щеголял еще в лицейском мундире. Выпущен был в какой-то армейский полк, но никогда в русской службе не служил, скоро после выпуска уехал во Францию и более оттуда не возвращался, прекратив и все сношения с прежними товарищами. Что он делал во Франции, и даже жив ли он теперь, мне неизвестно. (для справки. - давно мертв, погиб в Греции в 1820-х)

Федор Христианович Стевен. Финляндский уроженец, без блистательных способностей, но с основательным умом, скромный, добрый и благородный, один из лучших моих приятелей в лицее. С самого выпуска до сих пор он служил при Финляндском статс-секретариате, а на днях определен губернатором в Выборг, с пожалованием в 4 класс. Имеет 2-ю Анну и 4-го Владимира Женат на кузинке своей, дочери покойного начальника 2-го кадетского корпуса генерала Марковича Бездетен.

Барон Модест Андреевич Корф. Способности обыкновенные Недостаток их выкупается большим трудолюбием. Человек, про которого вообще нельзя сказать ничего особенного - ни в хорошую, ни в дурную сторону, словом, человек средний, но которому всегда и вовремя благоприятствовало необычайное счастье Биография его как вещь примечательная, впрочем, только по видимому в ней персту божьему, частию изложена и частию изложится еще подробно в этом дневнике Теперь он тайный советник, государственный секретарь, камергер и кавалер Анны 1-й с короною, Владимира 2-й и Станислава 1-й степени Женат на кузине, дочери умершего подполковника Корфа, имеет сына и дочь.

Сергей Григорьевич Ломоносов. Человек способный и умный, но еще более хитрый и пронырливый: в лицее по этим свойствам мы называли его "кротом". Посвятив себя с самого начала дипломатии и проведя, как Горчаков, почти всю жизнь за границей при разных миссиях, он теперь поверенным в делах в Бразилии. Действительный статский советник с Владимиром на шее. Холост.

Дмитрий Николаевич Маслов. Статский советник с 3-м Владимиром и 2-й Анною, с 2-го нынешнего августа исправляющий должность статс-секретаря в департаменте законов. Один мой выбор его в эту должность доказывает уже высокое мое о нем мнение. В лицее мы его называли по перу и по дару слова нашим "Карамзиным". Потом, служа долго в Москве товарищем председателя коммерческого суда, он умел приобрести общую любовь и уважение купечества. При всем том он имеет разные странности, делающие из него порядочного оригинала. Он женат на дочери сенатора Мертваго и имеет двух детей.

Александр Алексеевич Корнилов. Светлая голова и хорошие дарования. В лицее он ленился и притом вышел оттуда чрезвычайно молод, но после сам окончил свое образование и сделался человеком очень путным и полезным. Он служил прежде в гвардии и дошел до полковника, а потом вышел в статскую службу, с пожалованием в действительные статские советники, и назначен киевским губернатором, но по неприятности с тогдашним генерал-губернатором Левашовым вышел в отставку и уехал за границу. В прошлом году он, однако, снова вступил в службу и теперь тамбовским губернатором с лентою Станислава и предыдущими орденами. Женат на графине Толстой. Бездетен.

Барон Павел Федорович Гревениц. Человек с дарованиями, образованием и сведениями, но большой чудак, оригинал и нелюдим. Он с самого выпуска из лицея служит в канцелярии министерства иностранных дел, где дошел до чина ст. советника и до всех возможных орденов на шее, начиная от 3-го Владимира. Служба его ничтожна, и он гораздо более занимается ботаникою. Холост.

Павел Михайлович Юдин. Человек, в сущности, довольно пустой, но оригинальный, с острым языком, циничный и колкий насмешник. Карьера его совершенно одинакова с карьерой Гревеница. Вместе они вступили в канцелярию министерства иностранных дел, вместе получили все чины и ордена и вместе и теперь там служат в совершенно равных степенях. Граф Нессельроде иронически называет их "столпы министерства", хотя, кажется, на них ничего не лежит. Холост.

Сергей Дмитриевич Комовский. Человек довольно пустой и со многими странностями бесконечно смешными, но добрый малый, отличный сын и брат и верный, надежный приятель. Числясь в министерстве народного просвещения, он служил сперва в разных "мытарствах", то есть временных комитетах, комиссиях и проч., а теперь уже целый век правителем канцелярии в Воспитательном обществе благородных девиц, или попросту, секретарем в Смольном монастыре. Статский советник с 3-м Владимиром, 2-ю Анною и 3-м (теперь 2-м) Станиславом. Холост.

Михаил Лукьянович Яковлев. Добрый малый, хороший товарищ, надежный в приязненных своих сношениях, без блистательных дарований, но не без способности к делу, хороший музыкант и приятный композитор. По службе, которую он начал в московском сенате, ему сперва очень не везло; но потом, с переходом во II отделение собственной государевой канцелярии (к Сперанскому), все поправилось. Теперь он действительный статский советник с Владимиром и Анной на шее, но занимает хотя спокойное, однако весьма малозначащее место директора типографии II отделения. Он женат на вдове генерала Игнатьева, у которой много детей от первого брака, но с ним нет.

Александр Павлович Бакунин. Взбалмошная голова, немного чему учившаяся, но человек с порядочными формами, с благородным честолюбием и с охотою к делу. Выпущен был в прежний Семеновский полк и состоял адъютантом при генерале Раевском, а по раскассировании полка перешел в статскую службу и занимал разные должности в московских губернских местах; после же жил в отставке в своих деревнях. Теперь он статский советник и новгородский вице-губернатор. Был женат сперва на девице Зеленской, а после ее смерти женился на девице Шулепниковой. Дети есть от обоих браков.

Федор Федорович Матюшкин. Чуть ли не оригинальнейшая из всех наших карьер, потому что из заведения, предназначенного преимущественно (теперь - исключительно) для гражданской службы и выпускавшего воспитанников своих в военную только в виде изъятия, Матюшкин вышел - в морскую, сделал себе в ней имя и до сих пор продолжает ее с отличием. Он человек пылкий и вместе рассудительный, и жаль, что не выбрал сначала другой карьеры, где мог бы быть полезнее себе и другим. Ходил с Головниным вокруг света, участвовал в известной экспедиции Врангеля в Сибирь; имев и разные другие важные поручения, он все еще только капитан 1-го ранга, но зато, сверх Анны и Станислава на шее и Владимира в петлице, украшен Георгиевским крестом "за 18 кампаний". Теперь он командует кораблем в Черноморском флоте. Холост.

Александр Дмитриевич Тырков. В лицее мы его честили малороссийским титулом "цап" = русскому дураку, что совершенно было справедливо, ибо едва ли встречаются люди в такой степени тупые, глупые и невежественные. Он был выпущен в какой-то армейский кавалерийский полк, но недолго пробыл на службе и поселился в новгородской своей деревне, кажется, отставным поручиком. Там спустя несколько лет, в которые мы видывали его наездом в Петербурге, ему вздумалось еще сойти с ума и скоро после того он умер, но когда именно, не знаю. Женат он не был.

Барон Антон Антонович Дельвиг. В лицее милый, добрый и всеми любимый лентяй, после лицея - приятный поэт, стоявший в свое время в первой шеренге наших литераторов. Но теперь почти уже забываемый. Дельвиг никогда ничему не учился, никогда истинно не служил, никогда ничего не делал и жил всегда припеваючи с любящей душой и добрым, истинно благородным характером. В последнее время он имел несчастье жениться на кокетке, женщине холодной и без сердца, дочери московского сенатора Салтыкова, и вероятно, что этот брак содействовал его преждевременной кончине. Он умер в 1831 году, оплаканный многочисленным приятельским кругом, а вдова его скоро потом вышла за брата поэта Баратынского. О службе Дельвига говорить нечего. Он числился, кажется, при Публичной библиотеке и умер чуть ли не титулярным советником.

Константин Константинович Костенский. Если можно, то еще ничтожнее Мартынова, без смысла и без грамоты. Но эта ничтожность не удержалась на свете. Поступив из лицея куда-то в экспедицию заготовления государственных бумаг, он умер в 1830 году, кажется, еще титулярным советником.

Семен Семенович Есаков. С светским умом, с большой ловкостью, с благородным и твердым характером, с прекрасной наружностью и со многими любезными качествами. Есаков еще в лицее подавал надежду на блистательную карьеру, но, по неразгаданным доныне вполне причинам, сам добровольно расстался с жизнью, которая, по-видимому, столь многое ему сулила. Служив с самого начала в конной артиллерии, быв уже гвардии полковником, увешанный орденами, командир артиллерийской роты, он в польскую кампанию (1831), после дела, в котором имел несчастье потерять несколько пушек, - застрелился, не оставив даже никакой записки в пояснение своего поступка. После него осталась вдова, урожденная Герман, с четырьмя детьми.

Николай Александрович Корсаков. Был одним из самых даровитых, самых блестящих молодых людей нашего выпуска. Прекрасный музыкант, приятный и острый собеседник, напитанный учением, которое давалось ему очень легко, с даром слова и пера, он угас в самых молодых летах, в ... году, находясь при тосканской миссии. Прах его погребен во Флоренции. Это одна из самых чувствительных потерь, которую понес наш выпуск, и имя Корсакова, если бы провидение продлило его жизнь, было бы, верно, одним из лучших наших перлов.

Александр Сергеевич Пушкин. Это историческое лицо довольно означить просто в моем списке. Биографии его гражданская и литературная везде напечатаны (сколько они были доступны печати). Пушкин прославил наш выпуск, и если из 29-ти человек один достиг бессмертия, то это, конечно, уже очень, очень много.

Петр Федорович Саврасов. Прекрасный, с чистейшей душою, благороднейший человек, и его тоже уже нет с нами! Служив с отличием в гвардейской артиллерии и достигнув полковничьего чина, он, который в лицее и после пользовался самым цветущим здоровьем, - впал вдруг в жестокую чахотку и скончался в 1831 году за границею, куда поехал на воды. Он умер холостым и погребен в Гамбурге, где и умер.

Алексей Демьянович Илличевский. Еще в лицее показывал явно желчный и завистливый характер, который после отразился во всей его жизни и отравлял ее для него самого. С острым умом, с большим дарованием к эмпирике, он писывал прежде много стихов; но хотя при смерти его (в 1837 году) в журналах назвали его "известным нашим литератором", однако известность эта умерла вместе с ним. Он служил сперва в министерстве финансов, потом долго жил в отставке и путешествовал за границею и, наконец, вступил опять в министерство финансов, в котором и умер начальником отделения, статским советником с маленьким Анненским крестом в петлице. Как собеседник он был чрезвычайно приятен, но друзей не имел: подозрительный и себялюбивый характер удалял его от всякого сердечного сближения Он умер холостяком.

Николай Александрович Ржевский. В лицее был мальчиком неглупым, но примерным лентяем и совершенно ничему не учился. Карьера его была очень коротка. Был выпущен из лицея прапорщиком в армию, он умер через несколько месяцев и первый из нас перешел к вечному покою, не успев еще надеть офицерского мундира.

Вильгельм Карлович Кюхельбекер. Как Данзас, но в другом отношении, он был предметом неистощимых наших насмешек в лицее за свои странности, неловкости и смешную оригинальность. С эксцентрическим умом, с пылкими страстями, с необузданной ничем вспыльчивостью, он всегда был готов на всякие курьезные проделки и еще в лицее пробовал было утопиться. После выпуска он метался из того в Другое, выбрал, наконец, педагогическую карьеру и был преподавателем русской словесности в разных высших учебных заведениях И в лицее, и после он писал много стихов с странным направлением, странным языком, но не без достоинств, и издавал вместе с кн. Одоевским журнал, кажется, "Мнемозину". Все это кончилось историей 14-го декабря, в которую он был сильно замешан, с осуждением в каторжную работу. В Сибирь его, впрочем, не отправили, и некоторые из наших товарищей видели его в Свеаборге в крепостных работах. Недавно еще издана драма в русском роде его сочинения, но, разумеется, без имени автора: "Кикиморы", жив ли он и где теперь, не знаю. Женат он не был.

Иван Иванович Пущин Один из тех, которые наиболее любимы были товарищами, с светлым умом, с чистою душой, он имел почти те же качества, как и Есаков, и кончил еще несчастливее. Сперва он служил тоже в гвардейской конной артиллерии. но для пылкой души его, требовавшей беспрестанной пищи, военная служба в мирное время казалась слишком мертвою, и, бросив ее, кажется, в чине штабс-капитана, он пошел служить в губернские места, сперва в Петербурге, а потом в Москве, именно чтобы облагородить и возвысить этот род службы, где с благими намерениями можно делать столько частного и общественного добра. Но излишняя пылкость и ложный взгляд на средства к счастию России сгубили его. Он сделался одним из самых деятельных участников заговора, вспыхнувшего 14-го декабря 1825 г., и с этим погибла вся его будущность. Пущин... лишен чинов и дворянства и сослан в каторгу, которая, кажется, для него еще не кончилась. К счастью, он холостой.

Константин Карлович Данзас. Этого мы называли в лицее "кабудом", и никто не был предметом стольких насмешек, как он, впрочем, не за глупость, а за лень, неописуемую лень, физическую и моральную. Но в действительной жизни он далеко ушел против того, что обещал в школе. Будучи выпущен в инженеры, он с отличием и необыкновенною храбростью участвовал в кампаниях персидской, турецкой и польской и был ранен так, что и теперь носит руку в бинте Но счастье никогда ему не благоприятствовало; он выслужил только в подполковники и имеет одни обыкновенные кресты в петлицах. В последнее время он приобрел особенную известность, был секундантом в несчастной дуэли Пушкина (1837), но за это его перевели, после заключения в крепости, в армейский полк на Кавказ, где он и теперь находится. Холост.

Князь Александр Михайлович Горчаков. Самые блистательные дарования, самое отличное окончание школьного курса, острый и тонкий ум - словом все, что нужно для блестящей карьеры, служебной и светской. Но все это испорчено характером самым заносчивым, самым неприятным, самолюбием, не знающим никаких пределов. Нелюбимый в лицее, он не умел приобрести себе любви и впоследствии, ни от начальников, ни от равных, ни от подчиненных и, наконец, впал в особенную немилость и у государя. Он прямо из лицея пошел в дипломатию и всю почти жизнь свою провел вне России, при разных миссиях. Последнее место его, в чине статского советника, было советником посольства в Вене; но отсюда, по воле государя, он в прошлом году вдруг причислен просто к министерству без просьбы, даже без содержания, что и заставило его тотчас выйти в отставку. Потом он женился на отцветшей красавице, женщине лет за 40, с множеством детей, - вдове гофмейстера гр. Мусина-Пушкина, урожд. княжне Урусовой, и с нею, сколько мне известно, теперь странствует по чужим краям. Орденов его я не знаю. При выпуске из лицея он получил вторую золотую медаль, но во всех отношениях заслуживал первую.

Аркадий Иванович Мартынов. Совершенное ничтожество во всех отношениях, но и без всяких претензий - род безвредного и бесполезного, совершенно нейтрального прозябания. Всю жизнь служил в Министерстве народного просвещения, где теперь начальником отделения, с чином ст. советника, и Анненским крестом на шее. Холост.

Владимир Дмитриевич Вольховский. Первая наша золотая медаль; человек рассудительный, дельный, с твердою, железною волей над самим собой, с необыкновенным трудолюбием; вместе с тем добродушный, скромный и кроткий. По всем качествам души и ума, мы звали его в лицее "Sapientia". И этот человек, пошедший так быстро, так достойно отстаивавший имя первого нашего воспитанника, - вдруг упал так неожиданно и так, должно думать, невозвратно! Он вышел из лицея прямо в квартирмейстерскую часть (называвшуюся тогда свитою), был с Мейендорфом в Бухарин и вообще служил с большим отличием. История 14-го декабря, к которой он, впрочем, был прикосновен только слышанными разговорами, остановила было его ход; но после краткого заключения все опять пошло по-прежнему. Он был послан с подарками к персидскому шаху, участвовал в кампаниях персидской и турецкой и в последней играл даже значительную роль при Паскевиче, покамест сей последний не возненавидел его именно за то, что часть его славы и успехов относили к Вольховскому. Наконец, он получил важное место начальника штаба Кавказского корпуса, но в прошлом году, когда государь был лично на Кавказе и открылись злоупотребления и упущения (наместника) барона Розена, монарший гнев пал и на Вольховского.
Подробности и степень справедливости обвинений мне неизвестны, но кончилось тем, что Вольховского перевели бригадным командиром куда-то в западных губерниях, а как с этим вместе он попал еще и под начало к ненавидящему его Паскевичу, то принужден был с стесненным сердцем совсем оставить службу.
Теперь он живет в отставке в деревне, в Харьковской губернии, рядом с Малиновским, на сестре которого женат. Он давно уже генерал-майор, получил Анненскую ленту прежде меня, и сверх того, имеет 1-го Станислава, 3-го Владимира, Персидского Льва и Солнца и 4-го Георгия. Странное стечение обстоятельств, что именно обоих наших первых воспитанников постиг гнев монарший и почти в одно и то же время.



Общий результат в 22 года (после окончания лицея); из 29 человек: 9 умерли, 2 умерли политически. Из остальных 18-ти: 5 в чистой отставке, 13 в службе, в том числе 5 в генеральских чинах. Женатых - 11. Примечательно, что из 13-ти вышедших в военную службу, остаются в ней теперь только двое. один (Данзас) в армии, и один (Матюшкин) во флоте.

8 и 9 Великие магистры. 1250-1256

Гюнтер фон Вюллерслебен. 1250-1252.

Старые хронисты не знают гохмейстера Гюнтера. Время его правления они традиционно приписывали Генриху фон Гогенлоэ. Его существование установлено уже историками по поминальным книгам ордена. Они сообщают, что он умер 3 или 4 мая. Время правления рассчитано исходя из времен правления его предшественника и наследника. Генеалогия с высокой долей вероятностью позволяет установить, что род Гюнтера принадлежал к министерсиалам гессенского монастыря Херсфельд. Ранние историки ошибочно именовали его "Гюнтер фон Шварцбург". Тождество Вюллерслебена с братом Гюнтером фон Венрикеслебе, жившим в Акре в 1215, или с Маршалом Ордена в 1228 Гюнтером, или с ландкомтуром Апулии в 1244 Гюнтером - в принципе недоказуемо и является игрой ума.

Попо фон Остерна. 1252-1256.

Родина Попо - окрестности Нюрнберга. Ничего более о его происхождении нам неизвестно. Попо вступил в Орден в 1228 году. В 1233 он был простым братом Ордена в Пруссии. В 1241 и 1244 занимал должность ландмейстера Пруссии. Это было опасное время первого восстания пруссов. О его дальнейшей деятельности до 1252 ничего не известно. В этом году он был избран Гохмейстером. Пробыл им всего 4 года, по собственной просьбе был освобожден от должности в 1256 году. С тех пор о нем нет достоверных известий. Год смерти бывшего гохмейстера не известен. Мы знаем лишь, что он умер 6 ноября.

Седьмой гохмейстер. Генрих фон Гогенлоэ. 1244-1249.

Гогенлоэ известны с 12-ого века как свободные вюртембергские сеньоры. Указания на то, что они уже были в то время графами, и что матерью Генриха была Анна фон Лейхтенберг, ошибочны. В 1216 все фамильные владения были объединены в руках Генриха фон Гогенлоэ (отца гроссмейстера). Из 5 его сыновей Андреас, Генрих и Фридрих где-то в районе 1220 вступили по очереди в Тевтонский орден. Генрих, видимо, в 1222 году. Братья принесли ордену в дар свои богатые доли наследства. Другие члены семьи сначала заявили протест, но вскоре согласились с этим и сделали вслед за ними богатые дарения из своих собственных владений. Так, из бывших владений Гогенлоэ, возникла комменда Мергентхайм.

Генрих стал в 1232 году Дойчмейстером, то есть руководителем всех домов ордена в старых немецких областях. Когда император Фридрих II вернулся в 1237 году назад в Италию, Генрих был приглашен в регентский совет Германии. Он, должно быть, играл в нем ключевую роль, так как современник несколько преувеличенно сетует, что вся Германия управляется словно одно из братств Тевтонского ордена. В 1244 году Генрих был избран в Акре гохмейстером. Впервые упомянут в этом качестве 7 июля 1244. Немедленно после своего избрания он возвратился на запад.

Немецкие князья поручили ему, как и его предшественникам, посредничество между папой и императором. Поэтому Гогенлоэ отправился в январе 1245 в Лион, тогдашнее местопребывание папы Иннокентия IV. Тот проявил крайнюю предупредительность к магистру в отношении дел ордена, особенно в деле Мальберга, но недвусмысленно отклонил мирное посредничество. В 1246 году Генрих прибыл в Пруссию, для личного руководства решающими боями против Святополка и пруссов. Он успел дожить до заключения мира с князем и подчинения пруссов. Не достигнув 50 лет, Генрих умер вскоре после возвращения из Пруссии - 15 июля 1249. Он похоронен в орденской церкви Мергентхайма.

Петр Дуйсбургский о завоевании Прусии до первого восстания

О ВОЙНАХ БРАТЬЕВ ДОМА ТЕВТОНСКОГО С ПРУССАМИ

1. И СНАЧАЛА О ВОЙНЕ С ЖИТЕЛЯМИ ЗЕМЛИ КУЛЬМСКОЙ

Брат Герман Бальке, магистр Пруссии, стремящийся следовать делу веры, вместе с вышеупомянутым князем и силой войска его прошел через Вислу в землю Кульмскую и на берегу, в нижнем течении реки, построил в 1231 году замок Торунь. Это сооружение было сделано в каком-то дубовом дереве, в котором были устроены укрепления для обороны; со всех сторон они окружили себя засеками; подступ к замку был всего один. Эти семь братьев имели при себе суда, чтобы в случае нападения пруссов можно было на судах отступить в Нессау, если безвыходные обстоятельства вынудят их к этому. Со временем они воздвигли вокруг упомянутого замка город, который позже, оставив замок, из-за постоянных разливов реки перенесли на то место, где ныне находится как замок, так и город Торунь.

7. О РАЗРУШЕНИИ ДВУХ ЗАМКОВ И СМЕРТИ ПИППИНА

Рассказывают некоторые, что, когда братья жили в упомянутом деревянном замке, у пруссов был выше Торуня на берегу Вислы замок, называемый Рогов, а ниже него по нижнему течению реки другой, близ того места, где ныне находится старинный замок. Был также в этих местах некий знатный человек из Помезании Пиппин, который жил в одном укрепленном месте близ озера, которое по его имени называется озером Пиппина, со многими язычниками занимаясь разбоем: ни один христианин не мог выйти из замка, чтобы он его не схватил или не убил. Одни сзади, другие спереди, третьи между ними нападали на них. Наконец братья вышли на битву с жителями замка Рогов, и, поскольку так было угодно Богу, они убили многих из них и, схватив главаря, увели его; главарь этот, чтобы сохранить себе жизнь, отдал им свой замок, а со временем, когда обитатели другого замка лежали пьяные после какого-то кутежа, он повел туда братьев с войском, а они, ворвавшись мощным натиском и перебив и захватив всех, обратили замок в прах. Вскоре после он предал в руки братьев Пиппина, шурина своего, которого они привели привязанным к хвосту коня в Торунь и повесили на дереве. Этот Пиппин был отцом того знатного человека из Помезании, которого звали Матто, и насколько отец приносил вред гонениями веры и христиан, настолько сын был полезен, ревнуя к вере и христианам, ибо он до самой смерти своей неколебимо стоял на защите веры христианской.

8. О ПИЛИГРИМАХ И О СООРУЖЕНИИ ЗАМКА И ГРАДА КУЛЬМСКОГО

Когда же звук проповеди креста Христова разнесся по всей земле королевства Алемании и была возвещена новая война, которую Господь избрал в земле Прусской, и отпущения грехов и свободы новой войны, то взволновались те, сердца которых коснулся Бог, а именно избранные и славные воители Алемании и, прикрепив крест к плечам своим, они стали вооружаться, чтобы отомстить за поругание распятого Господа, отметая от себя все, что могло бы помешать им в этом святом намерении. Они размышляли о том целительном увещевании Иеронима, в котором он сказал: «Если отец твой встанет на пороге, а брат твой бросится к тебе на шею, а мать твоя обнажит груди, вскормившие тебя молоком, покинь убитого горем отца, покинь убитую горем мать и устремись к знамени Креста». Когда с этими паломниками они пришли в Торунь, брат Герман, магистр, построил замок и град Кульмский в год от Рождества Христова 1232, в том месте, где ныне находится старинный замок.

9. О ВОЙНЕ БРАТЬЕВ С ПОМЕЗАНАМИ И О СООРУЖЕНИИ ЗАМКА МАРИЕНВЕРДЕР

После того как эти замки по милости Божией были построены и пределы земли Кульмской были очищены от старой закваски пороков и лукавства язычников, чтобы Бог-спаситель наш послал нам удачу на пути в земли соседних язычников, как иные с уверенностью полагают, магистр и братья, приготовив то, что требуется для сооружения замков, незаметно переправились на остров у Квидина, что ныне почти напротив Мариенвердера, и там в год от Рождества Христова 1233 воздвигли на одном холме замок, назвав его Мариенвердером. Но когда тот благородный муж и доблестный рыцарь из Саксонии, бургграф из Магдебурга по прозвищу «с маленькой рукой», в окружении многих рыцарей и оруженосцев пришел в замок Кульм, в течение года, что он там пробыл, пошел с магистром и братьями и перенес вышеупомянутый замок Мариенвердер с острова Квидина на то место, где он ныне находится, в волости Помезании, называемой Рейсен, изменив место, но не название.

10. О СТРОИТЕЛЬСТВЕ ГРАДА МАРИЕНВЕРДЕР

К бургграфу магдебургскому, все еще находящемуся в Кульме, ибо он еще не выполнил обета своего, присоединились многие правители, а именно из Польши: князь Конрад, князь Куявии, князь Краковии и из Вроцлава князь Генрих, после убитый татарами, а также Одовий, князь гнезненский, и многие другие знатные и власть имущие мужи, жившие от реки Одера до реки Вислы и от реки Бебжы до реки Нейсе, также Святополк, князь Померании, с братом своим Самбором. Они вошли с огромным множеством рыцарей и ратников, какого никогда не видано было в Пруссии, и, построив град Мариенвердер, укрепили ранее сооруженный замок.

11. О ПОБЕДЕ ХРИСТИАН, КОГДА БЫЛО УБИТО ПЯТЬ ТЫСЯЧ ПРУССОВ

После этого магистр брат Герман и другие братья зимой, когда все было сковано крепким льдом, взяв с собой вышеупомянутых пилигримов, желанием которых было начать усмирять дерзость пруссов, достигли волости Рейсен, и, убив и взяв там в плен многих людей, они выступили к реке Сиргуне, где совершили давно желаемое. Ибо они нашли большое войско пруссов во всеоружии и уже готовых к битве. Когда же они смело выступили против них, они [пруссы. — В. М.] обратились в бегство. Но князь Померании и Самбор, брат его, весьма искушенные в войне с пруссами, заняли со своими оруженосцами пути вокруг засек, чтобы они не могли уйти, и оттуда поражали в гневе своем нечестивых. Там сверкающий меч воинства христианского насытился плотию язычников, здесь копье не возвратилось, не нанеся ранения, ибо пруссы ни тут ни там не могли уклониться от лица преследующих, и содеяно было великое избиение народа прусского, ибо в тот день пало более пяти тысяч. После этого все пилигримы с радостью воротились восвояси, восхваляя милость Спасителя.

12. О СООРУЖЕНИИ ЗАМКА РЕДИН И ЧУДНОМ ВИДЕНИИ ТАМ ОДНОГО БРАТА

В год от Рождества Христова 1234, когда пруссы уже были изгнаны из земли Кульмской, магистр брат Герман, собрав войско братьев и оруженосцев, построил замок Редин перед пущей, находившейся между землей Помезании и Кульмской, в том месте, где были постоянные набеги пруссов и доступ в землю Кульмскую. В этом замке был один брат, который, будучи обманутым кознями диавола, воистину полагал, что в ордене дома Тевтонского он не может обрести спасения души, затаив в сердце своем желание вступить в более строгий орден. После этого он увидел во сне святых Бернарда, Доминика, Франциска, Августина, шедших во главе своих братьев, и он, обращаясь к ним, слезно просил, чтобы они приняли его в братство, а они один за другим отказывали. Самой же последней шла Пресвятая Дева Мария со многими братьями дома Тевтонского; он начал смиренно умолять ее, прося, чтобы она позволила ему, по крайней мере, остаться в товариществе братьев своих. Сказала ему Пресвятая Дева: «Это невозможно, ибо тебе кажется, что орден твой настолько нестрог, что нет в нем ничего, что ты согласно желанию твоему мог бы претерпеть». И, снимая плащи с каждого из братьев, она показала раны, которые были нанесены язычниками и от которых они погибли ради защиты веры, и сказала: «Разве не кажется тебе, что эти братья твои претерпели нечто во имя Иисуса Христа?» И с этими словами видение исчезло. И этот брат, проснувшись и придя в себя, пошел в собор, где собрались братья, и то, что раньше легкомысленно открыл им о намерении своем, теперь, как мудрый и искушенный, смиренно отвергая как ошибочное, всем поведал о видении, явившемся ему. Этот брат, следуя по пути служения Богу, вскоре после того был убит язычниками.

13. О ПРИХОДЕ МАРКГРАФА МЕЙССЕНСКОГО

В то время этот благородный и славный богопослушный правитель Генрих, маркграф мейссенский, с 500 благородными и закаленными в сражениях мужами и со множеством разных богатств пришел в Прусскую землю. Все усилия и помыслы этого человека были направлены на уничтожение язычников и на расширение пределов христианских.

14. О РАЗРУШЕНИИ МНОГИХ ЗАМКОВ И О ПОКОРЕНИИ ПОМЕЗАН

В земле Помезанской была некогда волость, называемая Рейсен, где жили славные мужи и доблестные воители, на которых упомянутый правитель, возложив руку на плуг и не озираясь назад, храбро нападал и нередко разорял ее огнем и мечом, проливая немало крови язычников. Замок их, стоящий близ реки Мокеры, и все укрепления, бывшие у них в этом месте, называемом Стумо, близ Постелина, близ Рисенбурга и Рисенкирхена, близ озера Друзина и Вильденберга, он разрушил мощным ударом и, обратив в пепел, сровнял с землей, а язычников убил или взял в плен. Но никто не может достойно ни словами сказать, ни каламом описать, как мощно и как мужественно вышеупомянутый маркграф, словно лев, не сторонящийся ни перед кем, сражался с упомянутыми язычниками. Таким грозным был он с ними в войне, что они покорились вере и братьям. И согласно договорам и свободам, которые им тогда давались, после направлялись прочие новообращенные.

15. О НЕКОТОРЫХ ВОЕННЫХ КОРАБЛЯХ И УХОДЕ МАРКГРАФА

Мудрый всегда действует мудро и заранее предвидит многие трудности. Вот почему тот господин маркграф, как муж прозорливый и осмотрительный, повелел снарядить себе два военных корабля, меньший из которых назывался «Пильгерим», больший именовался «Фриделант», что в переводе на латынь означает «Пилигрим» и «Мирная земля». И воистину по праву они так назывались. Ибо содеяли они многие блага мира христианам земли Прусской. Людьми с упомянутых кораблей были построены два замка: Эльбинг и Балга, а Свежее море было очищено от натиска язычников, что само по себе не могло сравниться ни с чем другим. Эти корабли спустя много лет затонули в озере Друзине. Выполнив, таким образом, обет своего паломничества, тот правитель, оставив в Пруссии много воинов для сооружения замка Эльбинг, воротился восвояси.

16. О ВОЙНЕ С ПОГЕЗАНАМИ И СООРУЖЕНИИ ЗАМКА ЭЛЬБИНГ

Покорив по милости Божией помезан, магистр и братья направили острие войны против погезан. Вот почему магистр с братьями и пилигримами, оставленными господином маркграфом мейссенским, возглавляя те корабли со всем необходимым для строительства, отправился в землю Погезании, на тот остров, как говорят некоторые, что находится посредине реки Эльбинг, в том месте, где Эльбинг впадает в Свежее море, и воздвиг там замок, который по названию реки назвал Эльбинг, в год от Воплощения Христова 1237. Другие сообщают, что этот замок после был захвачен язычниками и тогда был перенесен на то место, где находится ныне, а вокруг него вырос город.

17. ОБ ОДНОМ ЧУДЕ

Много славных сражений, о которых невозможно досконально ни написать, ни поведать, провели против погезан братья из Эльбинга. Приведу, однако, один знаменательный факт. Однажды братья из Эльбинга с горсточкой оруженосцев преследовали большое войско пруссов, которое занималось грабежом в их округе, и, когда они уже готовы были сойтись для битвы, все пруссы бежали, кроме одного, которого они взяли в плен. Когда он увидел столь немногих воителей в войске братьев, то спросил, где же еще? Ответом ему было, что больше никого нет. А он сказал: «Мы ясно видели, что все поле заполнено вооруженными людьми, одетыми совсем как братья и с таким же оружием, и оттого наше войско обратилось в бегство». Это же при всех признали погезаны, бывшие в том войске, после их обращения в христианство. А погезаны, как ни были они тверды в сражении с братьями, увидев это чудо, а также не в силах сдержать настойчивый напор братьев, дав заложников, упрямые головы свои и непокорные выи склонили перед верой и братьями.

18. О ВОЙНЕ БРАТЬЕВ С ВАРМИЙЦАМИ, БАРТАМИ И НАТТАНГАМИ И О ГИБЕЛИ МНОГИХ БРАТЬЕВ И ХРИСТИАН

Невозможно должным образом поведать, скольким тяготам, скольким опасностям и скольким трудностям постоянно подвергались магистр и братья, чтобы через них вера Христа могла бы получить должное распространение и чтобы раздвинулись границы христианского мира. Вот почему случилось, что после того, как по воле Бога, без которого не вершится никакое благо, помезаны и погезаны подчинились вере и братьям, тот же магистр и братья приготовились сражаться с вармийцами, наттангами и бартами. По повелению же магистра несколько братьев и оруженосцев на вышеупомянутых кораблях переплыли Свежее море, чтобы посмотреть, где можно возвести замок против упомянутых пруссов. Когда они подплыли к Вармийской земле, то сошли на берег и близ того места, где ныне стоит замок Балга, увидели какой-то замок пруссов, на который, однако, не решились напасть из-за своей малочисленности. Но чтобы не возвращаться ни с чем, они напали на близлежащие деревни, опустошая их огнем и мечом. Увидев это, пруссы напали на них и убили всех братьев и оруженосцев, кроме тех, которые были оставлены для охраны кораблей. Они, видя гибель своих людей, быстро ушли и донесли магистру о случившемся.

19. О ЗАМКЕ БАЛГА

Услышав это от скорбного посольства, магистр невероятно взволновался, но, взяв себе в пример Давида, который полководцу своему Иоаву, не менее скорбящему о смерти своих людей, как бы ободряя, сказал: «Пусть не смущает тебя это дело; различен исход сражения, ибо меч поядает иногда того, иногда сего. Ободри воинов твоих и призови их, чтобы они убивали нападающих на царство». Наконец, успокоившись, он послал огромное войско по морю, чтобы отомстить за невинно убиенных; они, прибыв к Балге, сошли на берег и, расставив лучников в надлежащих местах и приставив к стенам лестницы, мужественно напали на упомянутый замок пруссов и с помощью вождя осажденных Кодруна мощным натиском взяли его, часть людей захватив в плен, часть убив. После этого братья, вознося благодарность Богу, поселились со своими оруженосцами в упомянутом замке в год от Рождества Христова 1239 и там еще более славно вели битвы войск Господа Бога против упомянутых пруссов.

20. ОБ ОСАДЕ ЗАМКА БАЛГА

Когда это дошло до слуха пруссов, один прусс Пиопсо, вождь вармийский, собрав всю силу войска своего, осадил упомянутый замок Балга, и поскольку он был во главе остальных, то как полководец желал сам идти в битву впереди остальных, и на подступах к замку пронзенный стрелой одного брата, он, упав на землю, испустил дух; отчего остальные, испугавшись, ни с чем отступили.

21. О СТРОИТЕЛЬСТВЕ МЕЛЬНИЦЫ И РАЗРУШЕНИИ ЕЕ

В это время многие знатные и властительные мужи Вармии, видя, что Бог на стороне братьев, устыдились и со всем домом и челядью своей перешли к братьям из Балги; получив с их приходом новые силы, братья построили мельницу за мостом через озеро, близ брода, ныне общего, через одну реку и, укрепив ее наподобие замка, оставили там двоих братьев и многих оруженосцев для охраны ее. После пруссы, осадив этот замок сильным войском, взяли его и, убив братьев и оруженосцев, обратили в пепел.

22. О БЛАГОЧЕСТИВОЙ ЖИЗНИ БРАТЬЕВ ИЗ БАЛГИ

Какова была чистота жизни и какова добродетель воздержания и какова суровость правил дисциплины среди братьев Балги и других вышеупомянутых замков, неведомо никому, кроме Того, Кому открывается каждое сердце и от Кого ничто не утаивается. Молельни почти никогда не бывали без молящегося, и не было угла в упомянутом замке, где после вечерни и заутрени не оказывался бы какой-нибудь брат, занимавшийся самобичеванием. В замок Энгельсберг пришли некие благочестивые люди, которые, увидев там состояние и образ жизни братьев, спросили, как называется замок. А когда им сказали, что он называется Энгельсберг, то есть «гора ангелов», они ответили: «Воистину не зря носит он это название, ибо обитатели его ведут жизнь ангельскую».

23. О СООРУЖЕНИИ ЗАМКА ПАРТЕГАЛЬ И УКРЕПЛЕНИЯ СКРАНДОНЫ

В земле Вармийской были некие всех превосходящие властью люди по имени Гоботины, весьма враждебные братьям. Они, собрав множество воинов, построили один замок, называемый Партегаль, в поле с таким названием, а другое укрепление — на горе Скрандоне, разместив в них оруженосцев. Они ежедневно нападали на братьев из Балги, так что впредь никто не решался показываться за пределами замка.

24. О СООРУЖЕНИИ ЗАМКА ШНИКЕНБЕРГ

То поле, в котором стоит замок Балга, окружают озера, так что в летнее время туда можно попасть только по мосту; перед этим мостом на одном холме братья построили замок, называемый Шникенберг, поселив в нем многих братьев и одного знатного человека Гертвига, отца Гертвига из Покарвиса, и многих других воинственных мужей, оборонявших его от нашествия язычников.

25. О ПРИХОДЕ ГЕРЦОГА БРАУНШВЕЙГСКОГО

В это время что холодная вода для истомленной жаждою души и добрая весть из дальней страны, так этот благородный, богопослушный Оттон, славный правитель и герцог брауншвейгский, называемый также люнебургским, пришел с огромным множеством пилигримов в землю Прусскую на помощь братьям, оказавшимся в крайне бедственном положении.

26. ОБ ИЗБИЕНИИ ЯЗЫЧНИКОВ И РАЗРУШЕНИИ ЗАМКА И УКРЕПЛЕНИЯ ПАРТЕГАЛЬ

Из упомянутых замков пруссов ежедневно выходило сражаться столько ратников, что братьям были преграждены все пути для нападения на врагов и совершенно исключена возможность сражаться с ними. Обеспокоенные этим братья не раз собирались на совет, размышляя о подходящем средстве. Наконец сам Христос, который не перестает милосердно утешать преданных Ему, принимающих мучения, призвал милостью духа Своего некоего Поманду, знатного человека, который среди пруссов некогда пользовался большим уважением, но только что обратился к вере Христа и к братьям, чтобы таким образом приобщиться к делу веры и правоверных. Этот Поманда из замка Балга отправился к своим соотечественникам пруссам, притворяясь врагом веры и христиан; увидев его, пруссы возрадовались радостью великою, ибо они надеялись всю силу братьев ослаблять действиями этого человека. Итак, по совету этого Поманды все лучшие люди Вармии, Наттангии и Барты и прочие, способные сражаться, собрались и встали лагерем, осаждая Балгу, но братья, которые много раньше предугадали такой поворот дела, уже объединившись с упомянутым правителем Брауншвейга и с прочими пилигримами, во всеоружии вступили в сражение с ними и всех их перебили, так что не осталось из них ни единого, кто бы после известил об этом событии. После этого тот герцог и братья с войском своим пошли на замок Партегаль и на укрепление и захватили их, всех людей убив и взяв в плен, а замок и укрепление обратив в пепел. Тот же правитель провел много других сражений за один год, когда он пребывал в упомянутом замке Балга, и так часто нападал он на пруссов, что они дух перевести не могли. А по истечении года и выполнив обет паломничества своего, он с радостью воротился восвояси.

27. О ПОКОРЕНИИ ВАРМИЙЦЕВ, НАТТАНГОВ И БАРТОВ И СООРУЖЕНИИ МНОГИХ ЗАМКОВ

А поскольку пруссы из Вармии, Наттангии и Барты, по воле Божией лишенные сил братьями и упомянутым герцогом, не могли больше оказывать сопротивление, то превратили нужду в добродетель и, дав заложников, подчинились вере и власти братьев. А братья, чтобы избежать опасностей в дальнейшем и лишить пруссов возможности возобновлять действия, построили в земле Наттангии, близ реки, называемой Каустера, Крейцбург, в земле Барте — три замка: Бартенштейн, Висенбург и Резель. Некоторые говорят, что они со временем построили в земле Вармии Брунсберг и Хейльсберг, а в земле Галиндии какой-то город, разместив в них для их защиты многих братьев и оруженосцев. Многие другие замки построили знать и феодатарии, которые из пределов Алемании со всем домом и челядью и домочадцами пришли на помощь упомянутой земле; имена их один Бог ведает. С тех пор стали христиане в земле Прусской множиться, а божественное вероучение распространяться в похвалу и славу Иисуса Христа.

28. КАК ЗЕМЛЯ ЛИВОНСКАЯ ПЕРЕШЛА К БРАТЬЯМ ДОМА ТЕВТОНСКОГО

В то время брат Волквин, II магистр Ордена рыцарей Христовых в земле Ливонской, уже шесть лет через официальных послов осаждал брата Германа фон Зальца, великого магистра дома Тевтонского, чтобы орден свой включить в состав его ордена. Ради этого дела брат Герман, вышеупомянутый магистр, с братом Иоганном фон Медеборгом, послом упомянутого брата Волквина, пришел к господину папе. Тем временем подоспел брат Герлак Рыжий из Ливонии, сообщая, что магистр Волквин со многими братьями и пилигримами и народом Божиим пали в битве. Услышав это, господин папа прекратил упомянутое дело и вышеупомянутых брата Герлака и брата Иоганна принял в орден госпиталя Святой Марии дома Тевтонского, дав им белый плащ с черным крестом, вменяя им и другим братьям этого ордена рыцарей Христовых, находящимся в Ливонии, во искупление всех грехов соблюдать правила жизни ордена дома Тевтонского. После этого брат Герман, великий магистр, послал брата Германа по прозвищу Бальке, магистра земли Прусской, с 40 братьями и многими оруженосцами в землю Ливонии; когда упомянутый брат Герман Бальке, как говорилось выше, пробыл там почти шесть лет, он, вернувшись в Алеманию, почил в мире.

29. О БРАТЕ ПОППО, II МАГИСТРЕ ЗЕМЛИ ПРУССКОЙ

Брат Поппо фон Остерн, II магистр земли Прусской, возглавлял орден 7 лет, а, отойдя от дела своего, вернулся в пределы Тевтонии и вскоре после был избран великим магистром.


30. О РАЗНЫХ ЛИШЕНИЯХ БРАТЬЕВ И ХРИСТИАН В ПРУССИИ

Сначала братья и все христиане в земле Прусской испытывали многочисленные и невероятные лишения в пище, питье и одежде и в прочем, необходимом для человеческой жизни. Если они собирались возделывать какие-либо поля, то могли делать это лишь ночью, и то, что они с большим риском и старанием посеяли, другие, вторгшись, губили. И вот чудная благодать Божия снизошла на них. Ведь они шли к блаженству, когда претерпевали такое во имя Христа, а также если испивали чашу спасительного страдания.

Текст взят с vostlit.info, с превеликой благодарностью. Исключена часть с описанием Пруссии и тому подобные этнографические отступления.