Дифтерия известна медикам еще со времен Гиппократа. "Египетская чума", "Сирийская язва", "Горловая чума", "Горловая жаба", "Горлянка", "Круп" - вот неполный перечень ее названий до клинического описания. Его в 1826 году дал Пьер Бретонно (P.Bretonneau, 1778-1862), присвоивший болезни научное наименование "дифтерит". Ученик Бретонно, Труссо изменил его на "дифтерию".
В переводе с греческого diphtera означает "пленка". Именно по характерной пленке дифтерию легко отличить от респираторных заболеваний. Она серовато-белого цвета со сладковато-гнилостным запахом. Образуется на слизистой оболочке зева, миндалин, гортано-глотки, носа, может спускаться вниз по трахее и вызывать сужение верхних дыхательных путей, истинный дифтеритический круп, опасный возникновением удушья. Но опасна она не только и не столько этим. Еще Гиппократ отмечал развитие парезов и параличей лицевой мускулатуры, мягкого неба и верхних конечностей. Известный по картине Рембрандта голландский анатом Ван Тульп (Van Tulp, 1593 - 1676) впервые указал на угрожающее жизни поражение сердечной мышцы. Классическое описание дифтеритического миокардита и определение цвета сердечной мышцы у умерших от него дал Боткин (1832-1889).
Рембрандт. Урок анатомии у доктора ван Тульпа. 1632
Современные антивакцинальные кликуши пользуются тем, что средний обыватель о дифтерии имеет меньшее представление, чем о чуме или холере. Ну что же, те, кто не верит врачам-убийцам, может почитать художественное описание пера Флобера, который сам в детстве переболел и потерял от нее двух близких родственников.
Маленький пациент лежал тихо на подушке с повернутой набок головкой, вздрагивая постоянно бровями, в то время как крылья носа дрожали, расширяясь. Его лицо было бледно, как простыня, а из горла при каждом вдохе исходил хриплый свист, который становился все короче и более сухим, почти с металлическим оттенком. Затем наступали опять страшнейшие приступы удушья, его грудь подергивалась в судорогах, в момент же передышки животик втягивался, как будто после быстрого бега он должен был задохнуться. Затем он погружался вновь в подушки с запрокинутой кзади головкой и широко раскрытым ртом.
Ну или можно посмотреть на портрет кисти Гойи, который тот написал со своего умершего ребенка.
Булгакову и Чехову, как "врачам-убийцам", можно, конечно и не поверить, но смерть Дымова в "Попрыгунье" второго списана с реального случая. Первый же трахеотомию из "Стального горла" писал вовсе с себя (Булгакову это аукнулось - отсасывая пленки он заподозрил заражение, вкатил себе сыворотку и, чтобы заглушить побочный эффект, начал снова принимать морфий).
Кстати, от дифтерии помер Джордж Вашингтон, если кто вдруг думает, что взрослым она не страшна.
Кроме образования трудно снимающихся пленок на слизистой глотки и затруднения дыхания, дифтерия характеризуется развитием отека жировой клетчатки на шее, лающего кашля, наступающим вслед за этим стридором - свистящим с шумом дыханием, осиплостью голоса, который может оставаться таким и после выздоровления. Нередко в патологические изменения начинаются в почках, печени, центральной нервной системе.
Смертность от дифтерии в Германии в 1875-1890 гг. составляла 35 случаев на 10 000 жителей, в подавляющем большинстве - детей. Лекарства - не было. Никакие "народные" или "нетрадиционные" методы с ней не справлялись. Ни разрушенные ласточкины гнезда, ни растертые тысяченожки, ни помет голубей в растительном масле и вине, ни троекратное обвитие шеи собачьим хлыстом.
Единственным способом, который давал хоть какую-то надежду, был хирургический - трахеотомия. Считается, что в Европе ее первым применил для спасения дифтерийных больных Бретонно. Горло вскрываломь между 3 и 4 кольцами трахеи, и доктор через трубочку отсасывал из него дифтерийные пленки. Для самого врача эта операция была смертельно опасна, а надежды на излечение могли и не оправдаться. И уж точно такой метод было невозможно использовать для тысяч постоянно заболевающих детей.
Первым возбудителя дифтерии удалось выявить земляку Беринга - кёнигсбержцу Эдвину Клебсу. Патологоанатом, профессор Цюрихского университета и автор двухтомного руководства по патанатомии в 1883 году поймал-таки "за хвост" Corynebacterium diphtheriae. Рассматривая под микроскопом препарат, он увидел попарно располагающиеся в виде латинской буквы V бактерии с булавовидным закруглением на концах. Но пока что это не было научно доказанным фактом - требовалось показать, что именно эта палочка вызывает дифтерию.
Эдвин Клебс
В следующем году эту задачу решил человек, чье имя стоит вторым в названии дифтерийной палочки Клебса-Лёффлера. Фридрих Лёффлер был правой рукой Коха. В Берлине свирепствовала очередная волна дифтерийной эпидемии. В трупном покое Лёффлер кипятил свои ножи и платиновой проволокой извлекал из детских трупиков серую пленку. Набив пробирки, он помещал ее в растворы красок и долго-долго рассматривал в микроскоп. Очень быстро Фридрих заметил те самые палицевидные бациллы в синюю крапинку. Теперь требовалось получить чистую их культуру и впрыснуть животным. Если они заболеют дифтерией - возбудитель найден.
Лёффлер был предельно тщателен и педантичен - он снял сотни срезов с каждого органа погибших от дифтерии и таки вывел чистую культуру. Но попутно он наткнулся на загадку - ни в одном органе, кроме горла, этих бацилл не было. Как же им удается поразить другие органы? А может, они тут ни при чем?
Чистую культуру Лёффлер впрыскивал в дыхательное горло кроликов и под кожу морских свинок. Животные быстро погибали — в какие-нибудь два-три дня, так же как и дети, — но микробов, которых вводили в них сразу миллионами, можно было найти только на месте впрыскивания.
Лёффлер доказал, что именно Corynebacterium diphtheriae вызывает дифтерию. Но как она это делает - показать не смог. Труд, написанный Лёффлером, может считаться образцом научной честности и объективности. Кропотливо изложив все "за" и "против" он в конце сделал вывод
«Может быть, этот микроб и является возбудителем. Но у некоторых детей, погибших от дифтерии, я совсем не находил этих микробов. Ни одно из зараженных мною животных не дало картины паралича, как это обычно бывает у детей. Но больше всего сомнений вызывает тот факт, что мне иногда удавалось находить эту бациллу в горле детей, никогда не проявлявших никаких признаков дифтерии».
Лишив себя заслуженных лавров, Лёффлер счел необходимым указать тем, кто придет за ним, дорогу:
«Эта бацилла всегда остается на месте в омертвелых тканях, заполняющих горло ребенка; она таится в одной какой-нибудь точке под кожей морской свинки; она никогда не размножается в организме мириадами, и в то же время она убивает. Как это может быть?
Надо полагать, что она вырабатывает сильный яд — токсин, который, распространяясь по организму, проникает к важнейшим жизненным центрам. Несомненно, что этот токсин можно каким-то способом обнаружить в органах погибшего ребенка, в трупе морской свинки и в бульоне, где эта бацилла так хорошо размножается. Человек, которому посчастливится найти этот яд, сможет доказать то, что мне не удалось продемонстрировать».
Фридрих Лёффлер
Следующими в крестовый поход двинулись птенцы гнезда Пастерова - Эмиль Ру и Александр Йерсен. Француженки, рожавшие мало, забрасывали Пастера тысячами слезных писем, умоляя спасти их детей от этого дамоклового меча. Двое учеников отправились в детскую больницу Парижа - постоять за честь учителя и победить подлого убийцу детей. Как и Лёффлер, они выделили чистую культуру из детских трупов и начали убивать кроликов с морскими свинками.
Пьер Поль Эмиль Ру
Александр Йерсен
В отличие от Лёффлера им удалось заметить у кроликов паралич. Значит, палочка действует на них также, как на детей! Обрадованный Ру кинулся вскрывать селезёнки и сердца - и не нашел в них ни одной бактерии... Убедившись, что Лёффлер был прав, Ру последовал его совету. Он попытался найти яд, отделить его от самих микробов.
Ру с Йерсеном соорудили фильтры в виде "свечей" из тонкого пористого фарфора. Стараясь не брызнуть, они заливали бульон в стеклянные цилиндры со вставленными "свечами" и создавали повышенное давление, проталкивающее жидкость через тонкие поры.
Увы, впрыснутая животным янтарная жидкость не оказывала на них никакого видимого влияния. Значит, яда в ней нет.
От отчаяния Ру пошел на безумный шаг. Он буквально нашпиговал животных жидкостью. В продолжение первых суток те прекрасно переносили эту сумасшедшую дозу безмикробного бульона, но через двое суток их шерстка начала подниматься дыбом и дыхание делалось слегка прерывистым. Через пять дней они погибли при тех же симптомах, что и их собратья, получившие дозу живых микробов.
Полколбы жидкости, чтобы сделать то, что делает капля микробов. Конечно, это ничего не доказывало. Только не для Ру.
Два месяца он искал причину и нашел ее - микробы просто не успевали выплеснуть достаточно яда в бульон. Если выдержать его не четыре дня. а сорок два, самая маленькая доза убивала.
Ру нашел смертоносный токсин в 1888 году. Теперь было доказано, что дифтерию вызывает именно этот микроб, ичто он убивает организм, впрыскивая в него сильнейший яд.
Берингу оставался "сущий пустяк" - научиться исцелять.
В переводе с греческого diphtera означает "пленка". Именно по характерной пленке дифтерию легко отличить от респираторных заболеваний. Она серовато-белого цвета со сладковато-гнилостным запахом. Образуется на слизистой оболочке зева, миндалин, гортано-глотки, носа, может спускаться вниз по трахее и вызывать сужение верхних дыхательных путей, истинный дифтеритический круп, опасный возникновением удушья. Но опасна она не только и не столько этим. Еще Гиппократ отмечал развитие парезов и параличей лицевой мускулатуры, мягкого неба и верхних конечностей. Известный по картине Рембрандта голландский анатом Ван Тульп (Van Tulp, 1593 - 1676) впервые указал на угрожающее жизни поражение сердечной мышцы. Классическое описание дифтеритического миокардита и определение цвета сердечной мышцы у умерших от него дал Боткин (1832-1889).
Рембрандт. Урок анатомии у доктора ван Тульпа. 1632
Современные антивакцинальные кликуши пользуются тем, что средний обыватель о дифтерии имеет меньшее представление, чем о чуме или холере. Ну что же, те, кто не верит врачам-убийцам, может почитать художественное описание пера Флобера, который сам в детстве переболел и потерял от нее двух близких родственников.
Маленький пациент лежал тихо на подушке с повернутой набок головкой, вздрагивая постоянно бровями, в то время как крылья носа дрожали, расширяясь. Его лицо было бледно, как простыня, а из горла при каждом вдохе исходил хриплый свист, который становился все короче и более сухим, почти с металлическим оттенком. Затем наступали опять страшнейшие приступы удушья, его грудь подергивалась в судорогах, в момент же передышки животик втягивался, как будто после быстрого бега он должен был задохнуться. Затем он погружался вновь в подушки с запрокинутой кзади головкой и широко раскрытым ртом.
Ну или можно посмотреть на портрет кисти Гойи, который тот написал со своего умершего ребенка.
Булгакову и Чехову, как "врачам-убийцам", можно, конечно и не поверить, но смерть Дымова в "Попрыгунье" второго списана с реального случая. Первый же трахеотомию из "Стального горла" писал вовсе с себя (Булгакову это аукнулось - отсасывая пленки он заподозрил заражение, вкатил себе сыворотку и, чтобы заглушить побочный эффект, начал снова принимать морфий).
Кстати, от дифтерии помер Джордж Вашингтон, если кто вдруг думает, что взрослым она не страшна.
Кроме образования трудно снимающихся пленок на слизистой глотки и затруднения дыхания, дифтерия характеризуется развитием отека жировой клетчатки на шее, лающего кашля, наступающим вслед за этим стридором - свистящим с шумом дыханием, осиплостью голоса, который может оставаться таким и после выздоровления. Нередко в патологические изменения начинаются в почках, печени, центральной нервной системе.
Смертность от дифтерии в Германии в 1875-1890 гг. составляла 35 случаев на 10 000 жителей, в подавляющем большинстве - детей. Лекарства - не было. Никакие "народные" или "нетрадиционные" методы с ней не справлялись. Ни разрушенные ласточкины гнезда, ни растертые тысяченожки, ни помет голубей в растительном масле и вине, ни троекратное обвитие шеи собачьим хлыстом.
Единственным способом, который давал хоть какую-то надежду, был хирургический - трахеотомия. Считается, что в Европе ее первым применил для спасения дифтерийных больных Бретонно. Горло вскрываломь между 3 и 4 кольцами трахеи, и доктор через трубочку отсасывал из него дифтерийные пленки. Для самого врача эта операция была смертельно опасна, а надежды на излечение могли и не оправдаться. И уж точно такой метод было невозможно использовать для тысяч постоянно заболевающих детей.
Первым возбудителя дифтерии удалось выявить земляку Беринга - кёнигсбержцу Эдвину Клебсу. Патологоанатом, профессор Цюрихского университета и автор двухтомного руководства по патанатомии в 1883 году поймал-таки "за хвост" Corynebacterium diphtheriae. Рассматривая под микроскопом препарат, он увидел попарно располагающиеся в виде латинской буквы V бактерии с булавовидным закруглением на концах. Но пока что это не было научно доказанным фактом - требовалось показать, что именно эта палочка вызывает дифтерию.
Эдвин Клебс
В следующем году эту задачу решил человек, чье имя стоит вторым в названии дифтерийной палочки Клебса-Лёффлера. Фридрих Лёффлер был правой рукой Коха. В Берлине свирепствовала очередная волна дифтерийной эпидемии. В трупном покое Лёффлер кипятил свои ножи и платиновой проволокой извлекал из детских трупиков серую пленку. Набив пробирки, он помещал ее в растворы красок и долго-долго рассматривал в микроскоп. Очень быстро Фридрих заметил те самые палицевидные бациллы в синюю крапинку. Теперь требовалось получить чистую их культуру и впрыснуть животным. Если они заболеют дифтерией - возбудитель найден.
Лёффлер был предельно тщателен и педантичен - он снял сотни срезов с каждого органа погибших от дифтерии и таки вывел чистую культуру. Но попутно он наткнулся на загадку - ни в одном органе, кроме горла, этих бацилл не было. Как же им удается поразить другие органы? А может, они тут ни при чем?
Чистую культуру Лёффлер впрыскивал в дыхательное горло кроликов и под кожу морских свинок. Животные быстро погибали — в какие-нибудь два-три дня, так же как и дети, — но микробов, которых вводили в них сразу миллионами, можно было найти только на месте впрыскивания.
Лёффлер доказал, что именно Corynebacterium diphtheriae вызывает дифтерию. Но как она это делает - показать не смог. Труд, написанный Лёффлером, может считаться образцом научной честности и объективности. Кропотливо изложив все "за" и "против" он в конце сделал вывод
«Может быть, этот микроб и является возбудителем. Но у некоторых детей, погибших от дифтерии, я совсем не находил этих микробов. Ни одно из зараженных мною животных не дало картины паралича, как это обычно бывает у детей. Но больше всего сомнений вызывает тот факт, что мне иногда удавалось находить эту бациллу в горле детей, никогда не проявлявших никаких признаков дифтерии».
Лишив себя заслуженных лавров, Лёффлер счел необходимым указать тем, кто придет за ним, дорогу:
«Эта бацилла всегда остается на месте в омертвелых тканях, заполняющих горло ребенка; она таится в одной какой-нибудь точке под кожей морской свинки; она никогда не размножается в организме мириадами, и в то же время она убивает. Как это может быть?
Надо полагать, что она вырабатывает сильный яд — токсин, который, распространяясь по организму, проникает к важнейшим жизненным центрам. Несомненно, что этот токсин можно каким-то способом обнаружить в органах погибшего ребенка, в трупе морской свинки и в бульоне, где эта бацилла так хорошо размножается. Человек, которому посчастливится найти этот яд, сможет доказать то, что мне не удалось продемонстрировать».
Фридрих Лёффлер
Следующими в крестовый поход двинулись птенцы гнезда Пастерова - Эмиль Ру и Александр Йерсен. Француженки, рожавшие мало, забрасывали Пастера тысячами слезных писем, умоляя спасти их детей от этого дамоклового меча. Двое учеников отправились в детскую больницу Парижа - постоять за честь учителя и победить подлого убийцу детей. Как и Лёффлер, они выделили чистую культуру из детских трупов и начали убивать кроликов с морскими свинками.
Пьер Поль Эмиль Ру
Александр Йерсен
В отличие от Лёффлера им удалось заметить у кроликов паралич. Значит, палочка действует на них также, как на детей! Обрадованный Ру кинулся вскрывать селезёнки и сердца - и не нашел в них ни одной бактерии... Убедившись, что Лёффлер был прав, Ру последовал его совету. Он попытался найти яд, отделить его от самих микробов.
Ру с Йерсеном соорудили фильтры в виде "свечей" из тонкого пористого фарфора. Стараясь не брызнуть, они заливали бульон в стеклянные цилиндры со вставленными "свечами" и создавали повышенное давление, проталкивающее жидкость через тонкие поры.
Увы, впрыснутая животным янтарная жидкость не оказывала на них никакого видимого влияния. Значит, яда в ней нет.
От отчаяния Ру пошел на безумный шаг. Он буквально нашпиговал животных жидкостью. В продолжение первых суток те прекрасно переносили эту сумасшедшую дозу безмикробного бульона, но через двое суток их шерстка начала подниматься дыбом и дыхание делалось слегка прерывистым. Через пять дней они погибли при тех же симптомах, что и их собратья, получившие дозу живых микробов.
Полколбы жидкости, чтобы сделать то, что делает капля микробов. Конечно, это ничего не доказывало. Только не для Ру.
Два месяца он искал причину и нашел ее - микробы просто не успевали выплеснуть достаточно яда в бульон. Если выдержать его не четыре дня. а сорок два, самая маленькая доза убивала.
Ру нашел смертоносный токсин в 1888 году. Теперь было доказано, что дифтерию вызывает именно этот микроб, ичто он убивает организм, впрыскивая в него сильнейший яд.
Берингу оставался "сущий пустяк" - научиться исцелять.
Комментариев нет:
Отправить комментарий