Орденское государство, тонкой полосой дерзко перекрывающее доступ к морю трем бурно развивающимся народам (полякам, литовцам, русским) и практически непрерывно находящееся на военном положении, требовало совсем иной военной организации, нежели остальной запад. Хотя оно имело, как и там, систему укрепленных замков и городов и ополчение ленников, но, сверх этого, ему требовалась, как и христианским государствам Сирии, всегда готовая к походу армия. Она находилась в распоряжении ордена в лице его братства, не очень мощного в числовом выражении, но отменного качества.
Количество орденских братьев-рыцарей в Пруссии и Ливонии никогда не составляло, наверное, и 2000 человек. С оруженосцами и другими вспомогательными силами для каждой из обеих стран конные силы получаются от 5000 до 8000 человек. Например, в одном источнике насчитывается 1366 орденских братьев (включая 225 братьев-священников) и 6290 служащих кнехтов и дворни.
Эта армия орденских братьев состояла из высококачественных воинов, из людей, которые с юности обучались профессиональному владению оружием. Благодаря приему в ряды конвента, строгому воспитанию и унификации снаряжения этот союз, вероятно, добивался необычайного превосходства в тактическом взаимодействии и субординации над рыцарскими армиями.
Кроме собственного братства орден в конном войске располагал еще и ленным ополчением. Кто владел леном в 10 хуфенов, будь он из рыцарей или горожан, немцев или не-немцев, должен был служить с обычным снаряжением, кто имел 40 хуфенов, - в тяжелом рыцарском вооружении. Обычным вооружением пруссов были: шлем, броня, круглый щит, меч и копье. Вооружение аборигенов Ливонии было схожим. На ленников налагались следующие обязанности: владельцу 40 хуфенов служить тяжело вооруженным, то есть человек и конь тяжело бронированы; владельцы менее чем 40 хуфенов служили "с броней", то есть со шлемом, нагрудником и легкой лошадью.
Служба обязывала как к защите родины, так и к походам во вражеские земли или, как говорится в документах: „zu defensiones und itinera". По дословному тексту мирного договора 1249 года местные пруссы должны были нести военную службу. Похоже обстояло дело с воинской повинностью туземцев в Ливонии. Следовательно, надо говорить об ополчении в самом широком смысле.
После Великого восстания 1260 туземцы потеряли, оставались они верными ордену или нет, право служить с оружием, но должны были нести отныне законодательно неограниченную военную службу в качестве обозной команды. В зимних походах орденская армия требовала особенно большого обоза.
С течением времени бремя военной службы смягчалось: Торн и Кульм должны были уже по Кульмской уставной грамоте участвовать только в защите родины, как только страна будет замирена. Затем вместо личной служебной обязанности каждого горожанина стали выставляться контингенты, часто до смешного незначительной силы. Так, Эльбинг должен был выставить для походов во вражеские страны только 24 человека, Ревель 25 человек, а именно только для операций на море. Эстонское рыцарство должно было двигаться за свой счет только до Двины, за ней их обеспечение должен был принять на себя ландмейстер.
В походах против литовцев орден мог рассчитывать на помощь западноевропейских рыцарей. Поэтому он мог отказаться на долгое время от дорогостоящих наемников. Только когда во время правления Конрада фон Валленрода образовался могущественный союз против ордена, было завербовано много „Глевенин". Под Glewenie понимали рыцаря с 2 оруженосцами и 4 лошадями. Если утверждалось, что у Конрада фон Валленрода было на содержании в течение долгих лет 46 000 человек наемников, то для знатоков средневекового военного искусства такие высказывания выглядят смешно.
Как все рыцарские армии, армия ордена с ее множеством знамен и пестрыми костюмами должна была представлять собой живописную картину. Магистры, маршал, великий комтур и комтуры имели свои собственные знамена. Сверх этого войско носило при себе большое знамя Святого Георгия. При Грюнвальде 51 орденское знамя было потеряно. Ян Длугош видел их в 1448 в Краковской церкви и зарисовал. В 1597 их состояние было уже очень плохим, потом они считаются пропавшими без вести.
Следовательно, возвращенные в 1939 году из Польши в Мариенбург якобы древние знамена ордена были фальшивками. Вытянутое положение государственной территории требовало на Висле, Немане и Чудском озере усиленной охраны границ. К северу и к югу от Чудского озера, на важнейших переправах через Древенц и у южной границы Помереллии закладывался эшелонированный пояс мощных замков. Один знаток сеждународных отношений назвал их военной культурной границей. Такая предусмотрительность не была в тогдашней Европе чем-то новым.
Обеспечение орденских земель со стороны Литвы, напротив, было абсолютно оригинальным. Оно сильно походило на знаменитую римскую систему лимесов или австрийскую военную границу против турок. У границы орденских земель оставлялась широкая полоса девственного леса, представляющая собой препятствие с немногими проходами, которые были прикрыты опять-таки замками или наблюдательными пунктами. Легкие отряды должны были наблюдать отсюда за предпольем и обращать особое внимание на вражеских разведчиков. Отличная поставленная разведывательная служба давала возможность орденскому руководству перебрасывать подкрепления к находящимся под угрозой местам в кратчайшее время.
Как именно разведчикам удавалось быстро информировать Великого магистра, показано в письме: „К брату Иоганну, ландкомтуру Кульмской земли, брат Г., его заместитель, со смирением и покорным послушанием. Знайте, что в прошлый вторник на Троицу прибыли 2 гонца комтура Шёнзее с сообщением о большом и сильном вражеском войске, выступившем против Кульмской земли. Люди в Мазовии из страха бежали в укрепления. Доверенные лица комтура Шёнзее утверждают, далее, по сообщению его гонца Крималя, что то войско хочет опустошить Кульмскую землю всеми способами. В дальнейшем наши дозорные видели 20 всадников, которые принадлежали, как нам удалось установить, к тому войску и пришли ловить наших дозорных и разведывать дороги и их направление. Поэтому мы приказали на совете братьев, что должно собираться ополчение, а люди должны убегать в укрепления. Мы покорно просим Вас, в то же время, о наипаче возможном ускорении Вашего прибытия. Мы даем знать Вам, что они похитили мелкий рогатый скот, людей и крупный скот господина епископа и каноников и убили 2 наших дозорных. Это письмо должно идти без отсрочки от дома к дому. Оно должно быть послано также без промедления Великому магистру."
Количество орденских братьев-рыцарей в Пруссии и Ливонии никогда не составляло, наверное, и 2000 человек. С оруженосцами и другими вспомогательными силами для каждой из обеих стран конные силы получаются от 5000 до 8000 человек. Например, в одном источнике насчитывается 1366 орденских братьев (включая 225 братьев-священников) и 6290 служащих кнехтов и дворни.
Эта армия орденских братьев состояла из высококачественных воинов, из людей, которые с юности обучались профессиональному владению оружием. Благодаря приему в ряды конвента, строгому воспитанию и унификации снаряжения этот союз, вероятно, добивался необычайного превосходства в тактическом взаимодействии и субординации над рыцарскими армиями.
Кроме собственного братства орден в конном войске располагал еще и ленным ополчением. Кто владел леном в 10 хуфенов, будь он из рыцарей или горожан, немцев или не-немцев, должен был служить с обычным снаряжением, кто имел 40 хуфенов, - в тяжелом рыцарском вооружении. Обычным вооружением пруссов были: шлем, броня, круглый щит, меч и копье. Вооружение аборигенов Ливонии было схожим. На ленников налагались следующие обязанности: владельцу 40 хуфенов служить тяжело вооруженным, то есть человек и конь тяжело бронированы; владельцы менее чем 40 хуфенов служили "с броней", то есть со шлемом, нагрудником и легкой лошадью.
Служба обязывала как к защите родины, так и к походам во вражеские земли или, как говорится в документах: „zu defensiones und itinera". По дословному тексту мирного договора 1249 года местные пруссы должны были нести военную службу. Похоже обстояло дело с воинской повинностью туземцев в Ливонии. Следовательно, надо говорить об ополчении в самом широком смысле.
После Великого восстания 1260 туземцы потеряли, оставались они верными ордену или нет, право служить с оружием, но должны были нести отныне законодательно неограниченную военную службу в качестве обозной команды. В зимних походах орденская армия требовала особенно большого обоза.
С течением времени бремя военной службы смягчалось: Торн и Кульм должны были уже по Кульмской уставной грамоте участвовать только в защите родины, как только страна будет замирена. Затем вместо личной служебной обязанности каждого горожанина стали выставляться контингенты, часто до смешного незначительной силы. Так, Эльбинг должен был выставить для походов во вражеские страны только 24 человека, Ревель 25 человек, а именно только для операций на море. Эстонское рыцарство должно было двигаться за свой счет только до Двины, за ней их обеспечение должен был принять на себя ландмейстер.
В походах против литовцев орден мог рассчитывать на помощь западноевропейских рыцарей. Поэтому он мог отказаться на долгое время от дорогостоящих наемников. Только когда во время правления Конрада фон Валленрода образовался могущественный союз против ордена, было завербовано много „Глевенин". Под Glewenie понимали рыцаря с 2 оруженосцами и 4 лошадями. Если утверждалось, что у Конрада фон Валленрода было на содержании в течение долгих лет 46 000 человек наемников, то для знатоков средневекового военного искусства такие высказывания выглядят смешно.
Как все рыцарские армии, армия ордена с ее множеством знамен и пестрыми костюмами должна была представлять собой живописную картину. Магистры, маршал, великий комтур и комтуры имели свои собственные знамена. Сверх этого войско носило при себе большое знамя Святого Георгия. При Грюнвальде 51 орденское знамя было потеряно. Ян Длугош видел их в 1448 в Краковской церкви и зарисовал. В 1597 их состояние было уже очень плохим, потом они считаются пропавшими без вести.
Следовательно, возвращенные в 1939 году из Польши в Мариенбург якобы древние знамена ордена были фальшивками. Вытянутое положение государственной территории требовало на Висле, Немане и Чудском озере усиленной охраны границ. К северу и к югу от Чудского озера, на важнейших переправах через Древенц и у южной границы Помереллии закладывался эшелонированный пояс мощных замков. Один знаток сеждународных отношений назвал их военной культурной границей. Такая предусмотрительность не была в тогдашней Европе чем-то новым.
Обеспечение орденских земель со стороны Литвы, напротив, было абсолютно оригинальным. Оно сильно походило на знаменитую римскую систему лимесов или австрийскую военную границу против турок. У границы орденских земель оставлялась широкая полоса девственного леса, представляющая собой препятствие с немногими проходами, которые были прикрыты опять-таки замками или наблюдательными пунктами. Легкие отряды должны были наблюдать отсюда за предпольем и обращать особое внимание на вражеских разведчиков. Отличная поставленная разведывательная служба давала возможность орденскому руководству перебрасывать подкрепления к находящимся под угрозой местам в кратчайшее время.
Как именно разведчикам удавалось быстро информировать Великого магистра, показано в письме: „К брату Иоганну, ландкомтуру Кульмской земли, брат Г., его заместитель, со смирением и покорным послушанием. Знайте, что в прошлый вторник на Троицу прибыли 2 гонца комтура Шёнзее с сообщением о большом и сильном вражеском войске, выступившем против Кульмской земли. Люди в Мазовии из страха бежали в укрепления. Доверенные лица комтура Шёнзее утверждают, далее, по сообщению его гонца Крималя, что то войско хочет опустошить Кульмскую землю всеми способами. В дальнейшем наши дозорные видели 20 всадников, которые принадлежали, как нам удалось установить, к тому войску и пришли ловить наших дозорных и разведывать дороги и их направление. Поэтому мы приказали на совете братьев, что должно собираться ополчение, а люди должны убегать в укрепления. Мы покорно просим Вас, в то же время, о наипаче возможном ускорении Вашего прибытия. Мы даем знать Вам, что они похитили мелкий рогатый скот, людей и крупный скот господина епископа и каноников и убили 2 наших дозорных. Это письмо должно идти без отсрочки от дома к дому. Оно должно быть послано также без промедления Великому магистру."
Это просто классически-аристократическое, скромное и ясно написанное письмо показывает организацию связи в государстве Ордена: при каждой комменде содержатся быстрые легкие лошади, знаменитые Sweiken, и почтовые мальчики, то есть почтальоны. Был ли в штате еще и почтмейстер, нельзя сказать уверенно. Комтур приказывал прибывающие срочные послания переписывать сразу и в стольких экземплярах, сколько он должен был известить соседних комтуров. Дата поступления и отправления отмечалась письменно. Копии доставлялись пребывавшим в готовности почтовым мальчикам, которые должны были передавать их самым быстрым аллюром следующим коммендам в окрестности.
Орден должен был организовать это учреждение и за пределами Пруссии, так как только таким образом объясняются такие, например, факты: Великий магистр знает 17 июля 1429 о деятельности Орлеанской девы в конце весны этого года; 28 сентября 1429 он проинформирован о произошедшей 17 июля 1429 папской коронации.
Намного опередили свое время попытки Великого магистра Дитриха фон Альтенбурга построить надежные военные дороги, и Конрада фон Валленрода - в бытность его маршалом Ордена - изготовить что-то вроде карт генерального штаба. Дитрих заложил дороги, идущие непосредственно к литовской границе, с канавами по сторонам, чтобы пути были твердыми и сухими. Валленрод приказал дозорным и разведчиком исследовать 104 дороги в Литве и идущих к ней, на предмет расположения, проходимости и характеристик и результаты изложить письменно.
Было бы неудивительно, если бы орденские руководители, убежденные в качестве своей военной организации, игнорировали бы новое оружие или новую тактику. Такой менталитет был роковым, как известно, в 1806 году для прусской армии. Братство же ордена стремилось ставить себе на службу все новые военные достижения. Так, братья должны были учиться использовать лук, не благородное оружие.
Когда появилось огнестрельное оружие и впервые использовалось в 1348 при Франкфурте и Наумбурге, руководство Ордена должно было сразу обратиться к использованию нового вооружения, потому что уже в 1362 при Ковно использовались пищали (Lotbüchsen), ручное огнестрельное оружие. В орденском государстве их также использовали, хотя еще долго пользовались и стрелами. В 1399 мы слышим уже о 100 дробовиках в орденских замках, но также и о больших и маленьких бомбардах (Steinbüchsen), настоящих пушках.
В 1414 году имела комменда Эльбинг только 27 маленьких и 17 больших пищали. Маленькие бомбарды калибра 25 см стреляли камнями размером с голову. Вскоре отважились также на отливку больших бомбард, настоящих чудовищ, как отлитая в 1408 в Торне, которая весила 285 полуцентнеров (14,25 тонн), имела калибр 90 см и должна была стрелять камнями весом 14 полуцентнеров (700 кг). Этой бомбарде значительно уступали ее знаменитые конкуренты в Вене и Брауншвейге. У больших бомбард должны были отливаться отдельно, чтобы сделать их транспортабельными, ствол и пороховая камера, называемые тогда пролет и камора. Таким образом большие пушки отливались тогда по всей Европе. Соединить надежно пролет и камору при использовании оставалось тяжелой проблемой. Сдвигали обе части, клали вокруг них кольца и стягивали канатами или цепями обе части. Можно представить себе, как скоро такие пушки могли устанавливаться и как точно они были в состоянии стрелять.
В Орденском государстве литейщик пушек, ранее простой литейщик колоколов, Дуннехен изобрел навинчивающуюся крышку, благодаря которой ствол и камора могли объединяться прочно и надежно. Заряд закладывался сзади. Эта, так называемая казнозарядная система оружия, далеко превосходила более раннюю систему оружия, заряжающегося с дульной части, не была, следовательно, изобретениеv Дюрера или Леонардо да Винчи, как считалось раньше.
Дуннехен также учил не использовать орудия на далеких расстояниях, и только в батареях. Тем самым было возможно накрыть стену или налетающую массу всадников одним верным залпом.
Чтобы производить необходимый для пушек материал, в Мариенбурге основали литейный завод. О литейном производстве дает интересные подробности казначейская книга.
Комментариев нет:
Отправить комментарий