3 ноября 1836 года друзья Пушкина получили тот самый пасквиль, намекавший, что Натали является любовницей царя. 17 ноября оглашается помолвка Дантеса с Екатериной Гончаровой.
Пушкин начинает вынашивать план мести барону Геккерну. 21 ноября 1836 года он говорит В. А. Соллогубу: "С сыном уже покончено... Вы мне теперь старичка подавайте" - и читает письмо голландскому посланнику, первый вариант того картеля, который был отправлен два месяца спустя. Этим же днем, 21 ноября 1836 года, датируется письмо Пушкина к Бенкендорфу. До обнаружения архива Миллера считалось, что последнее было тогда же и отправлено, но теперь точно известно, что это не так.
23 ноября 1836 года состоялось свидание Пушкина с царем в присутствии Бенкендорфа. Событие экстраординарное. Будь письмо Бенкендорфу отправлено, все понятно - Пушкину запрещают вызывать на дуэль посла. Но эта версия отпадает. Значит, были другие причины.
Еще за месяц до начала истории с Пушкиным имя Геккерна всплыло в письме принца-регента Нидерландов Вильгельма Оранского Николаю. 8 октября 1836 года: "Я должен сделать тебе, мой друг, один упрек, так как не желаю ничего таить против тебя. Как же это случилось, мой друг, что ты мог говорить о моих домашних делах с Геккерном как с посланником или в любом другом качестве? Он изложил все это в официальной депеше, которую я читал, и мне горько было узнать таким путем, что ты думаешь о моих отношениях с твоей сестрой. Я надеялся до сей поры, что мои домашние дела по крайней мере не осудит никто из близких Анны, которая знает всю истину".
Итак, царь рассказал Геккерну какие-то факты о семейной жизни наследного принца, которые не должны были получить широкую огласку. А Геккерн взял, и изложил их в официальной депеше.
11 ноября: "Я должен тебе признаться, что был потрясен и огорчен содержанием депеши Гекнерна, не будучи а состоянии ни объяснить ситуации, ни исправить твою ошибку; но теперь ты совершенно успокоил мою душу, и я тебя благодарю от глубины сердца. Я тебе обещаю то же самое, при сходных обстоятельствах".
Оба монарха имели зуб на Геккерна. И вызов Пушкина к царю, наверное, был зондажем почвы - нельзя ли сковырнуть посла через историю с пасквилем. Когда выяснилось, что нет, с Пушкина по-видимому взяли слово не вызывать Геккерна на дуэль, и какие-то предупреждения, видимо. были посланы Геккерну.
Как только дуэль окончилась смертью Пушкина, Николай принялся за дело круто: с позором, без прощальной аудиенции из Петербурга был выслан посол "родственной державы".
из письма Николая к Анне Павловне (голландской королеве и родной сестре) от 17 февраля 1837 года: "Пожалуйста, скажи Вильгельму, что я обнимаю его и на этих днях пишу ему, мне надо много сообщить ему об одном трагическом событии, которое положило конец жизни пресловутого Пушкина, поэта; но это не терпит любопытства почты".
11 февраля 1837 года Геккерн послал министру иностранных дел Голландии, барону Верстолку ван Зеелену, первую депешу, изображая себя и Дантеса в выгодном свете и вообще не думая об отставке. Однако через два дня, 14 февраля, после отпевания тела, Геккерн шлет растерянное и взволнованное письмо. В нем упоминается о возможности его отставки: "Немедленное отозвание меня было бы громогласным выражением неодобрения моему поведению... Совесть моя говорит, что я не заслуживаю такого приговора, который сразу погубил бы всю мою карьеру".
15 февраля Геккерн пишет Вильгельму Оранскому, прося назначить его послом в другую страну. Следствие, ведущееся Бенкендорфом, не дало результатов, но царь уже твердо решил изгнать Геккерна. Николай отправил упоминавшееся выше письмо Анне Павловне, сообщая, что напишет Вильгельму с курьером. Тогда же, было отправлено другое, известное, письмо Николая брату Михаилу Павловичу: "Хотя никто не мог обвинять жену Пушкина, столь же мало оправдывали поведение Дантеса, а в особенности гнусного его отца... Порицание поведения Геккерна справедливо и заслужено; он точно вел себя, как гнусная каналья. Сам сводничал Дантесу в отсутствии Пушкина, уговаривая жену его отдаться Дантесу, который будто умирал к ней любовью... Жена Пушкина открыла мужу всю гнусность поведения обоих".
16 февраля царь описал происшедшие события в письме к своей сестре Марии Павловне, герцогине Саксен-Веймарской, скорее сочувствуя Дантесу.
Николай I не хотел распространения какой-то информации: Анне и Марии он не сообщает вообщн никаких подробностей насчет Геккерна. И только с Михаилом Павловичем был откровенен. Царь считал дело Геккерна щекотливым, и не желал лишней огласки.
24 февраля принц Оранский - Николаю: "Дорогой Николай!
Всего два слова, чтобы использовать проезд курьера, тем более что Поццо послал его сюда по моей просьбе, не зная, что я имел бы случай отвечать на твое письмо о деле Геккерна через посредство стремительно возвращающегося Геверса, который вот yжe три дня в пути. Я пишу тебе очень поспешно: сегодня у нас святая пятница и приготовления к причастию.
Геккерн получит полную отставку тем способом, который ты сочтешь за лучший. Тем временем ему дан отпуск, чтобы удалить его из Петербурга. Все, что ты мне сообщил на его счет, вызывает мое возмущение, но, может быть, это очень хорошо, что его миссия в Петербурге заканчивается, так как он кончил бы тем, что запутал бы наши отношения бог знает с какой целью".
20 марта 1837 года: "Дорогой, милый Ники!
Я благополучно получил твое письмо от 27 февраля с курьером, который отправился отсюда в Лондон, и я благодарю тебя от всего сердца. Та тщательность и старание, с которыми ты счел нужным сообщить об этой несчастной истории, касающейся Геккерна, являются для меня новым свидетельством твоей старинной и доброй дружбы.
Я признаюсь тебе, что все это мне кажется по меньшей мере гнусной историей, и Геккерн, конечно, больше не может после этого представлять моего отца перед тобою; у нас тут ему уже дана отставка, и Геверс, с которым отправляется это письмо, вернется в Петербург в качестве секретаря посольства, чтобы кто-либо все же представлял перед тобою Нидерланды и чтобы дать время сделать новый выбор. Мне кажется, что во всех отношениях Геккернне потеря и что мы, ты и я, долгое время сильно обманывались на его счет. Я в особенности надеюсь, что тот, кто его заменит, будет более правдивым и не станет изобретать сюжеты для заполнения своих депеш, как это делал Геккерн.
Здесь никто не поймет, что должны были значить и какую истинную цель преследовало усыновление Дантеса Геккерном, особенно потому, что Геккерн подтверждает, что они не связаны никакими кровными узами. Геккерн мне написал по случаю этого события. Я посылаю тебе это письмо, которое повторяет его депешу к Верстолку, где он знакомит того со всей этой историей; также пересылаю и копию моего ответа (Геккерну), который Геверс ему доставит; я прошу тебя после прочтения отослать все это ко мне обратно..."
Пушкин начинает вынашивать план мести барону Геккерну. 21 ноября 1836 года он говорит В. А. Соллогубу: "С сыном уже покончено... Вы мне теперь старичка подавайте" - и читает письмо голландскому посланнику, первый вариант того картеля, который был отправлен два месяца спустя. Этим же днем, 21 ноября 1836 года, датируется письмо Пушкина к Бенкендорфу. До обнаружения архива Миллера считалось, что последнее было тогда же и отправлено, но теперь точно известно, что это не так.
23 ноября 1836 года состоялось свидание Пушкина с царем в присутствии Бенкендорфа. Событие экстраординарное. Будь письмо Бенкендорфу отправлено, все понятно - Пушкину запрещают вызывать на дуэль посла. Но эта версия отпадает. Значит, были другие причины.
 |
| Семейный портрет Оранских |
Еще за месяц до начала истории с Пушкиным имя Геккерна всплыло в письме принца-регента Нидерландов Вильгельма Оранского Николаю. 8 октября 1836 года: "Я должен сделать тебе, мой друг, один упрек, так как не желаю ничего таить против тебя. Как же это случилось, мой друг, что ты мог говорить о моих домашних делах с Геккерном как с посланником или в любом другом качестве? Он изложил все это в официальной депеше, которую я читал, и мне горько было узнать таким путем, что ты думаешь о моих отношениях с твоей сестрой. Я надеялся до сей поры, что мои домашние дела по крайней мере не осудит никто из близких Анны, которая знает всю истину".
Итак, царь рассказал Геккерну какие-то факты о семейной жизни наследного принца, которые не должны были получить широкую огласку. А Геккерн взял, и изложил их в официальной депеше.
11 ноября: "Я должен тебе признаться, что был потрясен и огорчен содержанием депеши Гекнерна, не будучи а состоянии ни объяснить ситуации, ни исправить твою ошибку; но теперь ты совершенно успокоил мою душу, и я тебя благодарю от глубины сердца. Я тебе обещаю то же самое, при сходных обстоятельствах".
Оба монарха имели зуб на Геккерна. И вызов Пушкина к царю, наверное, был зондажем почвы - нельзя ли сковырнуть посла через историю с пасквилем. Когда выяснилось, что нет, с Пушкина по-видимому взяли слово не вызывать Геккерна на дуэль, и какие-то предупреждения, видимо. были посланы Геккерну.
 |
| Геккерн |
Как только дуэль окончилась смертью Пушкина, Николай принялся за дело круто: с позором, без прощальной аудиенции из Петербурга был выслан посол "родственной державы".
из письма Николая к Анне Павловне (голландской королеве и родной сестре) от 17 февраля 1837 года: "Пожалуйста, скажи Вильгельму, что я обнимаю его и на этих днях пишу ему, мне надо много сообщить ему об одном трагическом событии, которое положило конец жизни пресловутого Пушкина, поэта; но это не терпит любопытства почты".
11 февраля 1837 года Геккерн послал министру иностранных дел Голландии, барону Верстолку ван Зеелену, первую депешу, изображая себя и Дантеса в выгодном свете и вообще не думая об отставке. Однако через два дня, 14 февраля, после отпевания тела, Геккерн шлет растерянное и взволнованное письмо. В нем упоминается о возможности его отставки: "Немедленное отозвание меня было бы громогласным выражением неодобрения моему поведению... Совесть моя говорит, что я не заслуживаю такого приговора, который сразу погубил бы всю мою карьеру".
15 февраля Геккерн пишет Вильгельму Оранскому, прося назначить его послом в другую страну. Следствие, ведущееся Бенкендорфом, не дало результатов, но царь уже твердо решил изгнать Геккерна. Николай отправил упоминавшееся выше письмо Анне Павловне, сообщая, что напишет Вильгельму с курьером. Тогда же, было отправлено другое, известное, письмо Николая брату Михаилу Павловичу: "Хотя никто не мог обвинять жену Пушкина, столь же мало оправдывали поведение Дантеса, а в особенности гнусного его отца... Порицание поведения Геккерна справедливо и заслужено; он точно вел себя, как гнусная каналья. Сам сводничал Дантесу в отсутствии Пушкина, уговаривая жену его отдаться Дантесу, который будто умирал к ней любовью... Жена Пушкина открыла мужу всю гнусность поведения обоих".
16 февраля царь описал происшедшие события в письме к своей сестре Марии Павловне, герцогине Саксен-Веймарской, скорее сочувствуя Дантесу.
Николай I не хотел распространения какой-то информации: Анне и Марии он не сообщает вообщн никаких подробностей насчет Геккерна. И только с Михаилом Павловичем был откровенен. Царь считал дело Геккерна щекотливым, и не желал лишней огласки.
24 февраля принц Оранский - Николаю: "Дорогой Николай!
Всего два слова, чтобы использовать проезд курьера, тем более что Поццо послал его сюда по моей просьбе, не зная, что я имел бы случай отвечать на твое письмо о деле Геккерна через посредство стремительно возвращающегося Геверса, который вот yжe три дня в пути. Я пишу тебе очень поспешно: сегодня у нас святая пятница и приготовления к причастию.
Геккерн получит полную отставку тем способом, который ты сочтешь за лучший. Тем временем ему дан отпуск, чтобы удалить его из Петербурга. Все, что ты мне сообщил на его счет, вызывает мое возмущение, но, может быть, это очень хорошо, что его миссия в Петербурге заканчивается, так как он кончил бы тем, что запутал бы наши отношения бог знает с какой целью".
 |
| Верстолк |
20 марта 1837 года: "Дорогой, милый Ники!
Я благополучно получил твое письмо от 27 февраля с курьером, который отправился отсюда в Лондон, и я благодарю тебя от всего сердца. Та тщательность и старание, с которыми ты счел нужным сообщить об этой несчастной истории, касающейся Геккерна, являются для меня новым свидетельством твоей старинной и доброй дружбы.
Я признаюсь тебе, что все это мне кажется по меньшей мере гнусной историей, и Геккерн, конечно, больше не может после этого представлять моего отца перед тобою; у нас тут ему уже дана отставка, и Геверс, с которым отправляется это письмо, вернется в Петербург в качестве секретаря посольства, чтобы кто-либо все же представлял перед тобою Нидерланды и чтобы дать время сделать новый выбор. Мне кажется, что во всех отношениях Геккернне потеря и что мы, ты и я, долгое время сильно обманывались на его счет. Я в особенности надеюсь, что тот, кто его заменит, будет более правдивым и не станет изобретать сюжеты для заполнения своих депеш, как это делал Геккерн.
Здесь никто не поймет, что должны были значить и какую истинную цель преследовало усыновление Дантеса Геккерном, особенно потому, что Геккерн подтверждает, что они не связаны никакими кровными узами. Геккерн мне написал по случаю этого события. Я посылаю тебе это письмо, которое повторяет его депешу к Верстолку, где он знакомит того со всей этой историей; также пересылаю и копию моего ответа (Геккерну), который Геверс ему доставит; я прошу тебя после прочтения отослать все это ко мне обратно..."
Комментариев нет:
Отправить комментарий