Напоминаю, здесь идет прямой текст из Зайончковского.
Обратимся к вопросу об образовательном цензе. В начале века уровень образования чиновников был крайне низким, что прежде всего являлось следствием отсутствия сети учебных заведений. Только в 1804 г. была создана система высших, средних и низших учебных заведений: университеты, губернские гимназии и уездные училища. Основным видом образования было домашнее, весьма и весьма разнообразное, в большинстве своем сводящееся к знанию грамматики и четырех правил арифметики.
Уже в указе 24 января 1803 г. «Об устройстве училищ» говорилось: «Ни в какой губернии спустя пять лет... никто не будет определен к гражданской должности, требующей юридических и других познаний, не окончив учения в общественном или частном училище». Однако это не оказало никакого влияния. Вновь организованные университеты и губернские гимназии оставались незаполненными. В результате появился указ 6 августа 1809 г. «О правилах производства в чины по гражданской службе и об испытаниях в науках для производства в коллежские асессоры и статские советники». Указ имел обширную преамбулу, повторявшую цитируемый выше параграф указа 1802 г.; кроме того, далее говорилось: «Предполагаемо было, что все свободные состояния, и особенно сословие дворянское, с поревнованием воспользуется открытием университетов, гимназий и училищ... и что отечественные сии установления предпочтены будут способам учения иностранным — недоступным и ненадежным. Но из ежегодных отчетов Министерства просвещения и из сведений, к нам доходящих, к сожалению, мы видим, что предположения сии доселе не восприняли своего действия». В указе отмечалось, что, кроме Дерптского и Виленского университетов, все другие — открытые учебные заведения; «по малому числу учащихся несоизмеримы способы их учреждения... Между тем все части государства требуют сведущих исполнителей, и, чем далее отлагаемо будет твердое и отечественное образование юношества, тем недостаток впоследствии будет ощутительнее».
Первый пункт указа гласил, что с момента издания его «никто не будет производим в чин коллежского асессора, если он помимо необходимой выслуги лет» и «сверх отличных отзывов начальства не предъявит свидетельства от одного из состоящих в империи университетов, что он обучался в оном успехам в науках, гражданской службе свойственным, или что, представ на испытание, заслужил на оном испытании одобрение в своем знании». Те же, кто уже состоял в чине коллежского асессора, должны были сдать такой же экзамен при получении чина статского советника.
Тут же приводилась программа испытаний, которым должны были подвергаться чиновники. Она состояла из четырех разделов: «Науки словесные», «Правоведение», «Науки исторические» и «Науки математические и физические».
Требования эти, за исключением раздела «Правоведения», не превышали, пожалуй, объема знаний уездных училищ (если не принимать во внимание требование уметь переводить с одного из иностранных языков). Так, по словесным наукам было необходимо знание грамматики русского языка «и правильное на оном сочинений», а также, как уже упоминалось, знание иностранного языка. Программа по правоведению требовала основательного познания «права естественного, права римского и права частного гражданского с приложением сего последнего к российскому законодательству». Кроме того, имелось в виду знание важнейших разделов общего права, как-то: «экономии государственной» и уголовных законов. Раздел «исторических наук» предполагал «основательное познание» отечественной истории, а также знания всеобщей истории «с частями, к ней принадлежащими, как-то с географией и хронологией». Кроме того, необходимы были общие понятия о статистике, особенно «Российского государства». Объем знаний по математике и физике был минимален, он включал в себя знания «по крайней мере начальных оснований математики, как-то арифметики с геометрией, и общие сведения в главных частях физики».
Экзамены должны были производиться особой комиссией, состоящей из ректора университета и трех профессоров. В летнее время, с мая по октябрь, как указывалось в законе, должны были организовываться при университетах курсы для подготовки чиновников к указанным экзаменам *.
Указ 6 августа 1809 г. вызвал буквально ужас у чиновничества и лютую ненависть к Сперанскому. Законом об экзаменах на чин были недовольны и широкие круги дворянства **.
* Окончившие гимназии должны были сдавать экзамены только по тем предметам, которые там не преподавались, т. е. правоведению.
** Как утверждает Н. К. Шильдер, указ готовился в глубокой тайне, о нем помимо императора и М. М. Сперанского знал только А. А. Аракчеев, который воспользовался этим для того, чтобы накануне его издания добиться производства ряда лиц в коллежские асессоры и статские советники (Я. К. Шильдер. Император Александр I. Его жизнь и царствование, т. II. СПб., 1904. стр. 260, 306).
Одним из выражений отрицательного отношения чиновничества к указу служит сатирическая пародия «Отче наш», сохранившаяся в фонде М. П. Погодина.
В ней говорилось, в частности:
А что мы не знаем астрономии и по-французски «прости»,
И предки наши сего не знали,
А дела вершили по справедливости.
Но по простоте нашей завидумке
Умилосердись и в ученые классы
И нас и профессоров не введи. .
Нас от разорения, а профессоров от обогащения
Да избежим тем все от лукавого *.
Против указа выступил и Н. М. Карамзин в записке «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношении», написанной в 1811 г. В записке этой отражены взгляды реакционного дворянства: «Отныне никто не должен быть производим ни в статские советники, ни в коллежские асессоры без свидетельства своей учености... У нас председатель гражданской палаты обязан знать Гомера и Феокрита. Секретарь сенатский — свойство оксигена и всех газов. Вице-губернаторы — пифагорову фигуру, надзиратель в доме умалишенных — римское право или умрут коллежскими и титулярными советниками. Их 40-летняя деятельность государственная, ни важные заслуги не освобождают от долга знать вещи, совсем для нас чуждые и бесполезные...» Устав об экзаменах был осыпан везде язвительными насмешками.
Надо заметить, что этот указ постепенно частично отменялся. Как говорилось в Положении 25 мая 1834 г., «допущены были по уважению нужд и потребностей службы в разных родах ее изъятия из правил, указом сим постановленных».
Однако это произошло не сразу. «Никто, — пишет в своих воспоминаниях Ф. Ф. Вигель, — не хотел верить, что строгое исполнение сего указа было возможно. Все полагали, что оно после временной остановки в производстве будет только относиться к юношам, вновь поступа-ЮЩИМ на службу... Но во все продолжение царствования Александра указ этот отменен не был». Правда, как отмечал Вигель, в середине 20-х годов действие закона значительно ослабло, и сам он в 1825 г. был произведен в статские советники, не имея университетского свидетельства.
* Действительно, как рассказывает Ф. Ф. Вигель, «люди дотоле известные чистотою правил бессеребренности — профессора осквернились взятками. Несколько лозже, проведав о том, что молодые дворяне, желающие поступить на службу, не брали труда слушать лекции, а просто за деньги получали аттестат... Лет пять так продолжалось, пока не приняты были меры к пресечению сего постыдного торга ученостью» («Воспоминания Ф. Ф. Вигеля», ч. 3. М., 1861, стр. 76).
Окончательно указ 1809 г. был отменен в 1834 г., когда было издано «Положение о порядке производства в чины по гражданской службе», подразделявшее всех чиновников по образованию на три разряда: а) лиц с высшим образованием, б) со средним, в) лиц, окончивших низшие учебные заведения либо получивших образование на дому. Последним предоставлялась возможность приобрести права 1 и 11 разрядов, сдав соответствующие экзамены. Для каждого из разрядов устанавливались различные сроки производства в чины.
Не располагая общими сведениями об уровне образования чиновников, приведем данные о принадлежности к тому или иному разряду на основе опять-таки сведений о лицах, привлекавшихся к ответственности за должностные преступления.
Как уже отмечалось, эти данные нельзя считать абсолютно точными, тем не менее не исключена возможность, что чиновники, имевшие высшее и среднее образование, могли реже привлекаться к ответственности за должностные преступления. Сделав эту оговорку, приведем данные об образовательном цензе чиновников, привлеченных к суду палатами уголовного суда (за 17 лет, исключая сведения за 1841 и 1843 гг.).
По образованию чиновники низших классов (X—XIV) в процентном отношении составляли:
I разряд (высшее образование) . . . 3,2
II » (среднее » ) 11,3
III » (низшее » ) 85,5
Для чиновников, привлекавшихся к ответственности департаментами Сената, относящихся в основном к V— VIII классам, уровень образования за 1841 — 1859 гг. составил соответственно 6,4, 26,0 и 67,6%.
Несмотря на то что к этим сведениям необходимо относиться весьма критически, они бесспорно отражают истинное положение дел, если принять во внимание, что даже в середине 90-х годов процент лиц, принятых на государственную службу с низшим образованием, был весьма значительным *. Так, по данным Инспекторского отдела собственной е.и.в. Канцелярии, из 4339 лиц, определенных на службу с 1 ноября 1894 по 1 августа 1895 г., высшее образование имели 32,52%, среднее — 15,05 и низшее — 52,43%. При этом из числа лиц, имевших низшее образование, 34,08% окончили уездные училища (примерно 4 класса гимназии без изучения иностранных языков), 10,23% имели образование ниже уездного училища, а 8,12% — никакого. Особенно низок был образовательный ценз у чиновников Министерства внутренних дел. Так, из 1609 человек, поступивших в указанный срок на службу, высшее образование имели только 17%, среднее — 10,32, низшее — 72,68%. При этом не окончивших уездные училища было 25,06%. Надо сказать, что чиновники Министерства внутренних дел в преобладающей своей части являлись представителями полицейской власти.
* Это положение об образовательном цензе чиновников в середине века подтверждается записью в дневнике А. В. Никитенко от 22 ноября 1861 г.: «Тройницкий (заведовавший отделом статистики в Центральном статистическом комитете.— Авт.) сообщил мне... любопытный статистический факт, извлеченный им из официального источника, что из 80 000 чиновников империи ежегодно открывается вакантных мест 3000. В продолжение двух или трех лет с 1857 года из всех университетов, лицеев и училищ правоведения выпускалось ежегодно 400 человек, кроме медиков. Вывод из этого: как невелико у нас число образованных людей для занятия мест в государственной службе. Я был поражен» (А. В. Никитенко. Дневник. В 3-х т., т. 2, 1858—1865. [Б.м.], 1955, стр. 243). Если принять во внимание, что не все оканчивавшие поступали на государственную службу и к тому же значительное число оканчивавших университет шло в ведомство народного просвещения, процент чиновников государственного аппарата с высшим образованием был ничтожен.
Обратимся к вопросу об образовательном цензе. В начале века уровень образования чиновников был крайне низким, что прежде всего являлось следствием отсутствия сети учебных заведений. Только в 1804 г. была создана система высших, средних и низших учебных заведений: университеты, губернские гимназии и уездные училища. Основным видом образования было домашнее, весьма и весьма разнообразное, в большинстве своем сводящееся к знанию грамматики и четырех правил арифметики.
Уже в указе 24 января 1803 г. «Об устройстве училищ» говорилось: «Ни в какой губернии спустя пять лет... никто не будет определен к гражданской должности, требующей юридических и других познаний, не окончив учения в общественном или частном училище». Однако это не оказало никакого влияния. Вновь организованные университеты и губернские гимназии оставались незаполненными. В результате появился указ 6 августа 1809 г. «О правилах производства в чины по гражданской службе и об испытаниях в науках для производства в коллежские асессоры и статские советники». Указ имел обширную преамбулу, повторявшую цитируемый выше параграф указа 1802 г.; кроме того, далее говорилось: «Предполагаемо было, что все свободные состояния, и особенно сословие дворянское, с поревнованием воспользуется открытием университетов, гимназий и училищ... и что отечественные сии установления предпочтены будут способам учения иностранным — недоступным и ненадежным. Но из ежегодных отчетов Министерства просвещения и из сведений, к нам доходящих, к сожалению, мы видим, что предположения сии доселе не восприняли своего действия». В указе отмечалось, что, кроме Дерптского и Виленского университетов, все другие — открытые учебные заведения; «по малому числу учащихся несоизмеримы способы их учреждения... Между тем все части государства требуют сведущих исполнителей, и, чем далее отлагаемо будет твердое и отечественное образование юношества, тем недостаток впоследствии будет ощутительнее».
Первый пункт указа гласил, что с момента издания его «никто не будет производим в чин коллежского асессора, если он помимо необходимой выслуги лет» и «сверх отличных отзывов начальства не предъявит свидетельства от одного из состоящих в империи университетов, что он обучался в оном успехам в науках, гражданской службе свойственным, или что, представ на испытание, заслужил на оном испытании одобрение в своем знании». Те же, кто уже состоял в чине коллежского асессора, должны были сдать такой же экзамен при получении чина статского советника.
Тут же приводилась программа испытаний, которым должны были подвергаться чиновники. Она состояла из четырех разделов: «Науки словесные», «Правоведение», «Науки исторические» и «Науки математические и физические».
Требования эти, за исключением раздела «Правоведения», не превышали, пожалуй, объема знаний уездных училищ (если не принимать во внимание требование уметь переводить с одного из иностранных языков). Так, по словесным наукам было необходимо знание грамматики русского языка «и правильное на оном сочинений», а также, как уже упоминалось, знание иностранного языка. Программа по правоведению требовала основательного познания «права естественного, права римского и права частного гражданского с приложением сего последнего к российскому законодательству». Кроме того, имелось в виду знание важнейших разделов общего права, как-то: «экономии государственной» и уголовных законов. Раздел «исторических наук» предполагал «основательное познание» отечественной истории, а также знания всеобщей истории «с частями, к ней принадлежащими, как-то с географией и хронологией». Кроме того, необходимы были общие понятия о статистике, особенно «Российского государства». Объем знаний по математике и физике был минимален, он включал в себя знания «по крайней мере начальных оснований математики, как-то арифметики с геометрией, и общие сведения в главных частях физики».
Экзамены должны были производиться особой комиссией, состоящей из ректора университета и трех профессоров. В летнее время, с мая по октябрь, как указывалось в законе, должны были организовываться при университетах курсы для подготовки чиновников к указанным экзаменам *.
Указ 6 августа 1809 г. вызвал буквально ужас у чиновничества и лютую ненависть к Сперанскому. Законом об экзаменах на чин были недовольны и широкие круги дворянства **.
* Окончившие гимназии должны были сдавать экзамены только по тем предметам, которые там не преподавались, т. е. правоведению.
** Как утверждает Н. К. Шильдер, указ готовился в глубокой тайне, о нем помимо императора и М. М. Сперанского знал только А. А. Аракчеев, который воспользовался этим для того, чтобы накануне его издания добиться производства ряда лиц в коллежские асессоры и статские советники (Я. К. Шильдер. Император Александр I. Его жизнь и царствование, т. II. СПб., 1904. стр. 260, 306).
Одним из выражений отрицательного отношения чиновничества к указу служит сатирическая пародия «Отче наш», сохранившаяся в фонде М. П. Погодина.
В ней говорилось, в частности:
А что мы не знаем астрономии и по-французски «прости»,
И предки наши сего не знали,
А дела вершили по справедливости.
Но по простоте нашей завидумке
Умилосердись и в ученые классы
И нас и профессоров не введи. .
Нас от разорения, а профессоров от обогащения
Да избежим тем все от лукавого *.
Против указа выступил и Н. М. Карамзин в записке «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношении», написанной в 1811 г. В записке этой отражены взгляды реакционного дворянства: «Отныне никто не должен быть производим ни в статские советники, ни в коллежские асессоры без свидетельства своей учености... У нас председатель гражданской палаты обязан знать Гомера и Феокрита. Секретарь сенатский — свойство оксигена и всех газов. Вице-губернаторы — пифагорову фигуру, надзиратель в доме умалишенных — римское право или умрут коллежскими и титулярными советниками. Их 40-летняя деятельность государственная, ни важные заслуги не освобождают от долга знать вещи, совсем для нас чуждые и бесполезные...» Устав об экзаменах был осыпан везде язвительными насмешками.
Надо заметить, что этот указ постепенно частично отменялся. Как говорилось в Положении 25 мая 1834 г., «допущены были по уважению нужд и потребностей службы в разных родах ее изъятия из правил, указом сим постановленных».
Однако это произошло не сразу. «Никто, — пишет в своих воспоминаниях Ф. Ф. Вигель, — не хотел верить, что строгое исполнение сего указа было возможно. Все полагали, что оно после временной остановки в производстве будет только относиться к юношам, вновь поступа-ЮЩИМ на службу... Но во все продолжение царствования Александра указ этот отменен не был». Правда, как отмечал Вигель, в середине 20-х годов действие закона значительно ослабло, и сам он в 1825 г. был произведен в статские советники, не имея университетского свидетельства.
* Действительно, как рассказывает Ф. Ф. Вигель, «люди дотоле известные чистотою правил бессеребренности — профессора осквернились взятками. Несколько лозже, проведав о том, что молодые дворяне, желающие поступить на службу, не брали труда слушать лекции, а просто за деньги получали аттестат... Лет пять так продолжалось, пока не приняты были меры к пресечению сего постыдного торга ученостью» («Воспоминания Ф. Ф. Вигеля», ч. 3. М., 1861, стр. 76).
Окончательно указ 1809 г. был отменен в 1834 г., когда было издано «Положение о порядке производства в чины по гражданской службе», подразделявшее всех чиновников по образованию на три разряда: а) лиц с высшим образованием, б) со средним, в) лиц, окончивших низшие учебные заведения либо получивших образование на дому. Последним предоставлялась возможность приобрести права 1 и 11 разрядов, сдав соответствующие экзамены. Для каждого из разрядов устанавливались различные сроки производства в чины.
Не располагая общими сведениями об уровне образования чиновников, приведем данные о принадлежности к тому или иному разряду на основе опять-таки сведений о лицах, привлекавшихся к ответственности за должностные преступления.
Как уже отмечалось, эти данные нельзя считать абсолютно точными, тем не менее не исключена возможность, что чиновники, имевшие высшее и среднее образование, могли реже привлекаться к ответственности за должностные преступления. Сделав эту оговорку, приведем данные об образовательном цензе чиновников, привлеченных к суду палатами уголовного суда (за 17 лет, исключая сведения за 1841 и 1843 гг.).
По образованию чиновники низших классов (X—XIV) в процентном отношении составляли:
I разряд (высшее образование) . . . 3,2
II » (среднее » ) 11,3
III » (низшее » ) 85,5
Для чиновников, привлекавшихся к ответственности департаментами Сената, относящихся в основном к V— VIII классам, уровень образования за 1841 — 1859 гг. составил соответственно 6,4, 26,0 и 67,6%.
Несмотря на то что к этим сведениям необходимо относиться весьма критически, они бесспорно отражают истинное положение дел, если принять во внимание, что даже в середине 90-х годов процент лиц, принятых на государственную службу с низшим образованием, был весьма значительным *. Так, по данным Инспекторского отдела собственной е.и.в. Канцелярии, из 4339 лиц, определенных на службу с 1 ноября 1894 по 1 августа 1895 г., высшее образование имели 32,52%, среднее — 15,05 и низшее — 52,43%. При этом из числа лиц, имевших низшее образование, 34,08% окончили уездные училища (примерно 4 класса гимназии без изучения иностранных языков), 10,23% имели образование ниже уездного училища, а 8,12% — никакого. Особенно низок был образовательный ценз у чиновников Министерства внутренних дел. Так, из 1609 человек, поступивших в указанный срок на службу, высшее образование имели только 17%, среднее — 10,32, низшее — 72,68%. При этом не окончивших уездные училища было 25,06%. Надо сказать, что чиновники Министерства внутренних дел в преобладающей своей части являлись представителями полицейской власти.
* Это положение об образовательном цензе чиновников в середине века подтверждается записью в дневнике А. В. Никитенко от 22 ноября 1861 г.: «Тройницкий (заведовавший отделом статистики в Центральном статистическом комитете.— Авт.) сообщил мне... любопытный статистический факт, извлеченный им из официального источника, что из 80 000 чиновников империи ежегодно открывается вакантных мест 3000. В продолжение двух или трех лет с 1857 года из всех университетов, лицеев и училищ правоведения выпускалось ежегодно 400 человек, кроме медиков. Вывод из этого: как невелико у нас число образованных людей для занятия мест в государственной службе. Я был поражен» (А. В. Никитенко. Дневник. В 3-х т., т. 2, 1858—1865. [Б.м.], 1955, стр. 243). Если принять во внимание, что не все оканчивавшие поступали на государственную службу и к тому же значительное число оканчивавших университет шло в ведомство народного просвещения, процент чиновников государственного аппарата с высшим образованием был ничтожен.
Комментариев нет:
Отправить комментарий